УДК 342.565.2 ББК 67.400 DOI 10.52433/01316761_2024_06_10 EDN: XIDRUP
Денис Евгеньевич Зайков, Юридический институт Российского университета транспорта, доцент кафедры теории права, гражданского права и гражданского процесса, кандидат юридических наук, доцент г. Москва, Россия
Аннотация. Введенный в 2020 году в конституционное судопроизводство институт компенсаторных механизмов представляет собой способ компенсации негативных последствий нарушения прав заявителя, благодаря обращению которого в Конституционный Суд Российской Федерации были признаны неконституционными нормы права или дано толкование спорным положениям законодательства, однако возможности восстановить нарушенные права самого заявителя путем пересмотра дела в силу особенностей соответствующих правоотношений не имеется. Вместе с тем в отсутствие необходимого правового регулирования единая судебная практика по делам о применении института компенсаторных механизмов не сформировалась, что создает предпосылки для невозможности компенсации заявителем его нарушенных прав. В статье анализируются особенности рассмотрения дел указанной категории, основные причины и пути разрешения сложившейся ситуации.
Ключевые слова: компенсаторные механизмы, заявитель, суд первой инстанции, возмещение вреда, компенсация, нарушение прав, неконституционные нормы, исковое производство, деликтные требования, государственный орган
Denis Evgenievich Zaikov, Law Institute of Russian University of Transport, Associate Professor of the Department of Theory of Law, Civil Law and Civil Procedure, Candidate of Laws, Associate Professor Moscow, Russia joburist@yandex.ru
Compensatory mechanisms based on Judgements of the Constitutional Court of the Russian Federation: problems of law enforcement practice
Abstract. The institution of compensatory mechanisms introduced into constitutional judicial proceedings in 2020 presents the way to compensate for the negative consequences of violation of the applicant’s rights, thanks to whose actions, upon appeal to the Constitutional Court of the Russian Federation, certain legal provisions were found unconstitutional or the moot legal provisions were interpreted, but there is no possibility of restoring the violated rights of the applicant himself by reviewing his case due to the specifics of the relevant legal relations. At the same time, in the absence of the necessary legal regulation, the uniform judicial practice in cases of application of the institution of compensatory mechanisms has not been formed, which creates prerequisites for the impossibility of compensation by the applicant for his violated rights. The article analyzes the specifics of consideration of the cases of this category, the main reasons and ways to resolve the current situation.
Keywords: compensatory mechanisms, applicant, trial court, indemnification, compensation, violation of rights, unconstitutional provisions, action proceedings, tort claims, state body
Одним из значимых изменений Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»1 (далее — Закон № 1-ФКЗ) явилось введение в 2020 году правового механизма компенсации заявителю2 негативных последствий установленных нарушений его прав в случае, если возможность восстановления последних путем пересмотра дела в связи с наличием исключающих это обстоятельств отсутствует (ч. 4 ст. 1003) (далее — компенсаторные механизмы).
Указанная новелла имела своей целью исключить явную несправедливость по отношению к заявителям, чьи нарушенные права в силу особенностей соответствующих правоотношений не могут быть восстановлены, но именно благодаря действиям (проявленной гражданской позиции) которых Конституционным Судом Российской Федерации выявлены неконституционные нормы, недостатки законодательства, дано толкование спорным правовым положениям, что, в свою очередь, приводит к корректировке судебной и правоприменительной практики и предотвращает нарушение соответствующих прав иных лиц4. Применение компенсаторных механизмов в данной ситуации позволяет устранить такой дисбаланс и создать условия, при которых даже в отсутствие возможности восстановления нарушенных прав заявителей негативные последствия могут быть компенсированы в порядке и форме, установленных законодательством Российской Федерации.
Стоит отметить, что включенный в Закон № 1-ФКЗ институт компенсаторных механизмов не был новым для конституционного правосудия, а явился нормативным закреплением уже существовавшей практики Конституционного Суда Российской Федерации, которая в целом отражала сущность компенсаторных механизмов, однако в отсутствие их правового регулирования и порядка реализации фактически выполняла только информативную функцию, уведомляя заявителей о возможности осуществления их прав, предусмотренных законодательством Российской Федерации5.
Итак, новая часть 4 ст. 100 Закона № 1-ФКЗ установила следующие условия применения компенсаторных механизмов в связи с нарушением прав заявителя:
Конституционным Судом Российской Федерации принято постановление о признании нормативного акта либо отдельных его положений соответствующими Конституции Российской Федерации в данном Конституционным Судом Российской Федерации истолковании либо постановление о признании нормативного акта либо отдельных его положений не соответствующими Конституции Российской Федерации;
пересмотр дела не приведет к восстановлению прав заявителя, что может быть обусловлено завершением процедуры, в рамках которой права были нарушены (например, избирательные отношения), невозможностью приобретения заявителем процессуального статуса и реализации соответствующих прав в связи с завершением рассмотрения судом дела, ликвидацией (смертью) одной из сторон процесса, недопустимостью придания обратной силы закону, устанавливающему или отягчающему ответственность, и др.;
Конституционным Судом Российской Федерации в принятом им постановлении реализовано дискреционное право указать на необходимость применения к заявителю компенсаторного механизма;
1 СЗ РФ. 1994. № 13. Ст. 1447.
2 Таковым может быть и лицо, в интересах которого подана жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации.
3 Федеральный конституционный закон от 9 ноября 2020 г. № 5-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» // СЗ РФ. 2020. № 46. Ст. 7196 (далее — Закон № 5-ФКЗ).
4 Отдельные аспекты данной проблемы см.: Султанов А.Р. Проблемы исполнения решений Конституционного Суда РФ // Журнал российского права. 2009. № 9. С. 73—75.
5 См., например: постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 10 октября 2013 г. № 20-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 2014. № 1; от 3 июля 2019 г. № 26-П // СЗ РФ. 2019. № 27. Ст. 3655.
конкретные форма и размер компенсации должны быть определены судом, который при рассмотрении дела по первой инстанции применил оспоренный в Конституционном Суде Российской Федерации нормативный акт6 (далее — суд первой инстанции).
Правовой анализ института компенсаторных механизмов и практики его применения позволяет сделать вывод о том, что Конституционный Суд Российской Федерации достаточно активно использует его в своей деятельности7. Однако имеет место и осуществление другой составляющей указанного дискреционного полномочия, когда Конституционный Суд Российской Федерации прямо указывает на отсутствие оснований для применения компенсаторных механизмов в отношении заявителя8.
Вместе с тем на практике использование заявителями компенсаторных механизмов сталкивается с рядом проблем, обусловленных как неоднозначным толкованием и применением Конституционным Судом Российской Федерации положений части 4 ст. 100 Закона № 1-ФКЗ9 и его особым статусом, так и наличием у судов первой инстанции различных подходов к порядку реализации компенсаторных механизмов, в том числе к определению формы и размера компенсации нарушенных прав заявителя.
Во-первых, в силу части 4 ст. 100 Закона № 1-ФКЗ исключительным полномочием устанавливать наличие необходимости применения к заявителю компенсаторных механизмов обладает Конституционный Суд Российской Федерации. В то же время в отдельных случаях он вынужден делать условную оговорку о том, что применение к заявителю компенсаторных механизмов возможно только по результатам исследования и установления фактических обстоятельств в конкретном деле10, а это выходит за рамки полномочий Конституционного Суда Российской Федерации, включающих исключительно вопросы права. В такой ситуации окончательное решение о возможности применения к заявителю компенсаторных механизмов принимает суд первой инстанции11.
Во-вторых, при реализации компенсаторных механизмов судом первой инстанции возникает ряд теоретико-практических проблем:
часть 4 ст. 100 Закона № 1-ФКЗ прямо не предусматривает необходимость обращения заявителя в суд первой инстанции для применения компенсаторных механизмов, однако отсутствие в процессуальном законодательстве специального правового регулирования делает такое обращение единственно возможным способом компенсации заявителю негативных последствий нарушения его прав. При этом в первых постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации, в которых была определена необходимость применения к заявителю компенсаторных механизмов, упоминалось наличие у того права обратиться в суд первой инстанции с соответствующими требованиями12. Однако в дальнейшем Конституционный Суд Российской Федерации от такой практики отказался и теперь указывает только на право заявителя на применение к нему компенсаторных механизмов и на то, что форму и размер компенсации должен определить суд первой инстанции13. Такое изменение позиции Конституционного Суда Российской Федерации может свидетельствовать о его следовании буквальному толкованию части 4 ст. 100 Закона № 1-ФКЗ;
существует неопределенность относительно порядка и сроков обращения заявителя в суд первой инстанции, а также заявляемых им требований, особенно с учетом того обстоятельства, что форму компенсации определяет суд первой инстанции14;
отсутствуют критерии определения формы компенсации, которыми должен руководствоваться суд первой инстанции;
суды первой инстанции не проявляют свою активную роль при рассмотрении дел о применении к заявителю компенсаторных механизмов, хотя это прямо предусмотрено частью 4 ст. 100 Закона № 1-ФКЗ.
Наличие пробелов в правовом регулировании порядка применения компенсаторных механизмов, а также непонимание ни заявителями, ни судами первой инстанции процедуры определения формы и размера компенсации подтверждаются рекордным количеством ходатайств заявителей о разъяснении постановлений Конституционного Суда Российской Федерации в части порядка реализации компенсаторных механизмов15.
Примером очевидного заблуждения заявителя и неверного толкования им содержания института компенсаторных механизмов является следующее дело.
Заявитель в целях применения к нему компенсаторных механизмов обратился в Бабушкинский районный суд города Москвы с иском о взыскании компенсации за фактическую потерю времени, почтовых и судебных расходов, понесенных в связи с его обращением в Конституционный Суд Российской Федерации, однако иск был оставлен без движения (не указаны ответчик, в чем заключается нарушение либо угроза нарушения прав, свобод или законных интересов истца и его требования, не приведен расчет взыскиваемых денежных сумм) и в дальнейшем возвращен истцу16. Налицо подмена компенсаторных механизмов институтом возмещения судебных расходов в конституционном судопроизводстве.
Вместе с тем показательными являются первые дела о применении компенсаторных механизмов. В них заявители в связи с установлением Конституционным Судом Российской Федерации нарушения их избирательных прав и необходимости применения к ним компенсаторных механизмов предъявили требования о возмещении вреда, причиненного государственным органом17 (далее — дело № 1), незаконными действиями суда18 (далее — дело № 2).
В деле № 1 суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска в связи с недоказанностью наличия обязательной совокупности условий для возмещения вреда (отсутствие причинно-следственной связи, вины причинителя вреда) и ненадлежащим ответчиком19.
Однако в деле № 2 суд первой инстанции, позицию которого поддержали вышестоящие суды, отказал в принятии иска, что послужило поводом для очередного обращения заявителя в Конституционный Суд Российской Федерации и в итоге привело к разъяснению высшей судебной инстанцией отдельных вопросов порядка реализации процедуры применения компенсаторных механизмов к заявителю20.
Во-первых, данная процедура представляет собой специальный способ защиты прав, основывающийся на исключительности полномочий Конституционного Суда Российской Федерации, предусмотренных частью 4 ст. 100 Закона № 1-ФКЗ. Данный вывод крайне важен для определения вида производства, в котором подлежат рассмотрению дела соответствующей категории. Существующая судебная практика полагает, что это — исковое производство, однако по ряду причин такая позиция видится неверной (например, в таких делах отсутствует спор о праве).
Во-вторых, статья 1070 (а по аналогии и 1069) Гражданского кодекса Российской Федерации21 не подлежит применению при рассмотрении судом первой инстанции дела о применении к заявителю компенсаторных механизмов, что исключает необходимость установления в данном случае противоправности и виновности судов (государственных органов)22.
В-третьих, компенсация, форму и размер которой определяет суд первой инстанции, с одной стороны, имеет правовосстановительное значение, а с другой — представляет собой способ поощрения правовой активности обратившегося в Конституционный Суд Российской Федерации заявителя, содействовавшего устранению из законодательства неконституционных норм и, следовательно, защите прав и свобод других лиц. Данный тезис, безусловно, заслуживает поддержки, так как он создает мотивацию для проявления субъектами права активной гражданской позиции.
Однако вместе с этим встает вопрос о критериях определения Конституционным Судом Российской Федерации необходимости применения к заявителю компенсаторных механизмов: в каком соотношении должны присутствовать правовосстановительный и поощрительный критерии?
Как представляется, в большинстве случаев они соблюдаются одновременно, однако достаточно наличие хотя бы одного из них. Тем не менее анализ соответствующей практики Конституционного Суда Российской Федерации не позволяет подтвердить или опровергнуть данный вывод.
6 См.: Зайков Д.Е. Компенсаторный механизм в конституционном правосудии: проблемы правового регулирования и практики применения // Актуальные проблемы российского права. 2023. № 5. С. 144.
7 Так, в период с 2020 по 2023 год Конституционный Суд Российской Федерации указал на необходимость применения к заявителю компенсаторных механизмов в 13 постановлениях.
8 См., например: постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 19 апреля 2022 г. № 16-П // СЗ РФ. 2022. № 18. Ст. 3187; от 29 сентября 2021 г. № 42-П // СЗ РФ. 2021. № 41. Ст. 7064.
9 Подробнее см.: Зайков Д.Е. Указ. соч. С. 144—147; Трондина Д.К. Компенсаторные механизмы в конституционном судопроизводстве: аспекты применения // National science journal. 2022. № 4. С. 55—56.
10 См., например: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2020 г. № 50-П // СЗ РФ. 2021. № 1 (ч. II). Ст. 290.
11 Так, суд первой инстанции не усмотрел наличия трудовых отношений между заявителем и товариществом собственников жилья «Кондор», что явилось основанием для отказа в применении к заявителю компенсаторных механизмов (см.: решение Северодвинского городского суда Архангельской области от 24 марта 2023 г. по делу № 2-1271/2023 // Документ опубликован не был. Источник — СПС «КонсультантПлюс»; постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 5 июля 2022 г. № 28-П // СЗ РФ. 2022. № 28. Ст. 5199). Аналогичный подход Конституционный Суд Российской Федерации занял и в постановлении от 16 мая 2023 г. № 23-П // СЗ РФ. 2023. № 21. Ст. 3793.
12 См., например: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2021 г. № 11-П // СЗ РФ. 2021. № 16 (ч. III). Ст. 2874.
13 См., например: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 апреля 2021 г. № 16-П // СЗ РФ. 2021. № 19. Ст. 3291.
14 Существование данной проблемы, оказывающей крайне негативное влияние на эффективность компенсаторных механизмов, признал Секретариат Конституционного Суда РФ: «В отсутствие в процессуальном регулировании четко установленных порядка и условий, раскрывающих возможность реализации компенсаторных механизмов, не исключены ситуации, при которых заявители не могут воспользоваться признанной Конституционным Судом Российской Федерации возможностью. Поэтому не исключается необходимость именно законодательного разрешения обозначенной проблемы» (Информационно-аналитический отчет об исполнении решений Конституционного Суда Российской Федерации, принятых в ходе осуществления конституционного судопроизводства, в 2021 году (подготовлен Секретариатом Конституционного Суда Российской Федерации в соответствии с п. 2 § 67 Регламента Конституционного Суда Российской Федерации) // Документ опубликован не был. Источник — СПС «КонсультантПлюс»)).
15 См.: определения Конституционного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2021 г. № 2414-О-Р, от 29 сентября 2022 г. № 2547-О-Р, от 6 апреля 2023 г. № 754-О-Р, от 27 июня 2023 г. № 1458-О-Р, от 14 декабря 2023 г. № 3298-О-Р // Документы опубликованы не были. Источник — СПС «КонсультантПлюс».
16 Определение Бабушкинского районного суда г. Москвы от 18 января 2023 г. по делу № М-0133/2023 // https://mos-gorsud.ru/ (дата обращения: 18.01.2024), постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 мая 2022 г. № 18-П // СЗ РФ. 2022. № 21. Ст. 3530.
17 См.: решение Московского городского суда от 7 июля 2022 г. по делу № 3-0485/2022 // Документ опубликован не был. Источник — СПС «КонсультантПлюс».
18 См.: определение Тверского районного суда г. Москвы от 1 февраля 2021 г. по делу № М-0484/2021 // https://mos-gorsud.ru/ (дата обращения: 18.01.2024).
19 О проблемах применения института деликтной ответственности для компенсации заявителю негативных последствий нарушения его прав см.: Нарутто С.В., Никитина А.В. Применение компенсаторных механизмов на основе постановлений Конституционного Суда РФ: проблемы законодательного обеспечения // Журнал конституционного правосудия. 2022. № 3. С. 16.
20 Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 22 сентября 2022 г. № 2100-О // Документ опубликован не был. Источник — СПС «КонсультантПлюс» (далее по тексту — Определение КС РФ № 2100-О).
21 СЗ РФ. 1996. № 5. Ст. 410.
22 Хотя в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 23 октября 2020 г. № 43-П (СЗ РФ. 2020. № 44. Ст. 7059), вынесенном до вступления в силу Закона № 5-ФКЗ, было указано на возможность использования заявителем для защиты своих прав компенсаторных механизмов, предусмотренных действующим законодательством, в соответствии со ст. 53 Конституции РФ гарантирующей каждому право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.
Так, в постановлении от 20 января 2021 г. № 2-П23, несмотря на то что заявитель инициировал рассмотрение вопроса о соответствии части 1 ст. 46 и части 4 ст. 240 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации24 Конституции Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации, ссылаясь в том числе на то, что собственные материальные права заявителя в результате принятых по делу судебных актов не были затронуты, оснований для применения к нему компенсаторных механизмов не усмотрел.
Однако в постановлении от 31 января 2024 г. № 4-П25 Конституционный Суд Российской Федерации применил иной подход, посчитав достаточным критерием для применения к заявителям компенсаторных механизмов их активную гражданскую позицию.
Как представляется, Конституционному Суду Российской Федерации еще предстоит выработать единую практику по данному вопросу. Усложняет эту задачу то, что решение о необходимости применения к заявителю компенсаторных механизмов находится в дискреции высшей судебной инстанции, реализация которой во многом зависит от обстоятельств конкретного дела.
23 СЗ РФ. 2021. № 5. Ст. 956.
24 СЗ РФ. 2015. № 10. Ст. 1391.
25 http://www.ksrf.ru/ (дата обращения: 06.02.2024).
В-четвертых, для применения к заявителю компенсаторных механизмов он должен обратиться в суд первой инстанции в порядке гражданского судопроизводства26 с соответствующим заявлением.
Указанные разъяснения Конституционного Суда Российской Федерации оказали значимое влияние на формирование судебной практики по рассмотрению соответствующей категории дел27.
Так, в деле № 1 Первый апелляционный суд общей юрисдикции, уже опираясь на определение КС РФ № 2100-О, ввел термин «компенсаторное производство» и определил его как особый вид производства, отличающийся как по своей правовой природе, имеющей ярко выраженный публичный характер, так и по механизму рассмотрения, в соответствии с которым в основе присуждения компенсации лежит квазиделикт (специальный деликт). Это позволило обосновать разграничение деликтных требований, явившихся предметом иска (по мнению суда), и требований о применении к заявителю компенсаторных механизмов. При этом основанием для оставления решения суда первой инстанции без изменения явилось то обстоятельство, что с заявлением о применении компенсаторных механизмов заявитель не обращался, а оснований для удовлетворения деликтных требований не имелось28.
Наибольший интерес представляет собой решение Щербинского районного суда г. Москвы от 17 октября 2023 г. по делу № 2-17811/2023, которым удовлетворены требования заявителя о применении к нему компенсаторных механизмов29 (заявитель сразу обратился с требованием о выплате компенсации в форме и размере, определенных судом первой инстанции).
Суд рассмотрел дело с учетом позиций Конституционного Суда Российской Федерации, отраженных в определении КС РФ № 2100-О, указав, что благодаря активным действиям заявителя был устранен законодательный пробел, состоящий в отсутствии возможности возбуждения дел об административных правонарушениях, предусмотренных статьей 3.13 Кодекса города Москвы об административных правонарушениях30, в отношении совершеннолетних граждан31.
Вопрос об определении формы и размера компенсации был разрешен судом в соответствии с письменными возражениями ответчика (город Москва в лице Департамента финансов города Москвы): поскольку заявителем был выявлен законодательный пробел в законе города Москвы, его необходимо поощрить согласно Указу Мэра Москвы от 30 августа 2002 г. № 35-УМ «О мерах по выполнению Закона г. Москвы «О наградах и почетных званиях города Москвы»32 (далее — Указ № 35-УМ).
26 При условии, что суд первой инстанции — суд общей юрисдикции.
27 Стоит отметить, что не все суды при разрешении дел о применении к заявителю компенсаторных механизмов учитывают позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженные им в определении КС РФ № 2100-О. См., например: решение Советского районного суда г. Орска Оренбургской области от 27 ноября 2023 г. по делу № 2-1587/2023 // http://sovetsky.orb.sudrf.ru/ (дата обращения: 18.01.2024).
28 См.: апелляционное определение Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 23 ноября 2022 г. по делу № 66-3430/2022 // Документ опубликован не был. Источник — СПС «КонсультантПлюс».
29 См.: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 6 апреля 2023 г. № 15-П // СЗ РФ. 2023. № 16. Ст. 2989.
30 Вестник Мэра и Правительства Москвы. 2007. № 69.
31 Пункт 1 ч. 3 ст. 16.5 Кодекса города Москвы об административных правонарушениях признан не соответствующим Конституции Российской Федерации.
32 Вестник Мэра и Правительства Москвы. 2002. № 47.
Так, Благодарность Мэра Москвы объявляется гражданам Российской Федерации в том числе за заслуги в поддержании законности и правопорядка. Граждане, которым объявлена Благодарность Мэра Москвы, премируются денежной премией в размере 200 тыс. руб.33 Руководствуясь данными положениями, Щербинский районный суд г. Москвы взыскал в пользу заявителя компенсацию в размере 200 тыс. руб.
Данное судебное постановление представляет собой пример правильно разрешенного вопроса о применении к заявителю компенсаторных механизмов. Причем размер компенсации34, особенно учитывая его нестандартное и действительно мотивированное обоснование, видится справедливым.
Изложенное свидетельствует о том, что действующее процессуальное законодательство не учитывает особенности рассмотрения дел о применении компенсаторных механизмов, а это, в свою очередь, обусловливает возникновение предпосылок как для неверного толкования и применения судами норм процессуального права, так и для невозможности полноценного восстановления нарушенных прав заявителей.
33 См.: Положение о Благодарности Мэра Москвы (утв. Указом № 35-УМ); Размеры отдельных социальных и иных выплат на 2023 год (утв. постановлением Правительства Москвы от 16 декабря 2022 г. № 2885-ПП // Вестник Москвы. 2022. № 71).
34 Суд уклонился от определения ее формы, что не оказало негативного влияния на итоговый результат.
Компенсаторное производство требует специального правового регулирования, которое, как представляется, должно найти отражение в Кодексе административного судопроизводства Российской Федерации и Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации35 в виде самостоятельной категории дел36.
Таким образом, даже по истечении трех лет с момента вступления в силу Закона № 5-ФКЗ говорить о полноценном функционировании института компенсаторных механизмов не приходится. Данная ситуация порождена пробельным правовым регулированием и, как следствие, неопределенностью содержания правовой природы компенсаторных механизмов, а также процессуальной формы их реализации судами первой инстанции, которые вопреки требованиям части 4 ст. 100 Закона № 1-ФКЗ не реализуют должным образом свою активную роль в делах по применению к заявителю компенсаторных механизмов. Вместе с тем отдельные меры, принятые Конституционным Судом Российской Федерации, а также постепенно формирующаяся судебная практика дают надежду на повышение эффективности института компенсаторных механизмов и его правильное применение судами.
Ссылка для цитирования статьи:
Зайков Д.Е. Компенсаторные механизмы на основании постановлений Конституционного Суда РФ: проблемы правоприменительной практики // Российская юстиция. 2024. № 6. С. 10–17.
Библиографический список
1. Зайков Д.Е. Компенсаторный механизм в конституционном правосудии: проблемы правового регулирования и практики применения // Актуальные проблемы российского права. 2023. № 5. С. 142—150.
2. Нарутто С.В., Никитина А.В. Применение компенсаторных механизмов на основе постановлений Конституционного Суда РФ: проблемы законодательного обеспечения // Журнал конституционного правосудия. 2022. № 3. С. 12—17.
3. Султанов А.Р. Проблемы исполнения решений Конституционного Суда РФ // Журнал российского права. 2009. № 9. С. 65—77.
4. Трондина Д.К. Компенсаторные механизмы в конституционном судопроизводстве: аспекты применения // National science journal. 2022. № 4. С. 52—58.
35 СЗ РФ. 2002. № 30. Ст. 3012.
36 По аналогии с делами о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок.