Люди должны видеть и понимать, что суд — это реальный инструмент защиты их прав
Судебный состав по семейным делам и делам о защите прав детей Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в 2024 году проходит десятилетний рубеж успешной деятельности. За прошедшее время выработано множество правовых позиций, значительно повлиявших на правовой ландшафт страны в области защиты прав семьи и детей. Редакция журнала «Судья» предлагает читателям фрагмент содержательной беседы с судьей Верховного Суда РФ Юрием Павловичем Москаленко, возглавляющим этот, безусловно, важный по социальной значимости споров судебный состав. За очень непродолжительное время нам удалось поговорить с Юрием Павловичем о том, как менялись характер споров и сама судебная практика за истекшее десятилетие и что видится первоочередным для правоприменителя, работающего в этой сфере.
Уважаемый Юрий Павлович, судебный состав, который Вы возглавляете, работает уже десять лет?
Действительно, в 2014 году в структуре Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ был сформирован судебный состав, специализирующийся на рассмотрении семейных споров, к которым отнесены в первую очередь дела о защите прав несовершеннолетних. Также состав рассматривает и другие категории гражданских дел — жилищные, земельные, наследственные и дела особого производства. 6 августа 2024 года судебный состав отмечает свое десятилетие. За это время проделана, на мой взгляд, большая работа по формированию единообразной судебной практики. Ведется взаимодействие Верховного Суда с органами государственной власти, Уполномоченным при Президенте по правам ребенка, с нижестоящими судами. Это позволяет обменяться мнениями, выслушать друг друга, обсудить проблемы, которые возникают в практике работы как судов, так и различных органов власти. Посредством принятия постановлений Пленума, тематических обзоров судебной практики Верховный Суд разъясняет многие наиболее сложные вопросы, что существенно повышает уровень судебной защиты прав и интересов граждан, в том числе несовершеннолетних. Происходящие в последнее время в нашей стране события прямо и однозначно говорят о том, что Российская Федерация считает основным приоритетом своей государственной политики укрепление семьи, сохранение традиционных семейных ценностей и заботу о детях.
На Ваш взгляд, какие значимые правовые позиции были сформированы возглавляемым Вами судебным составом?
В первую очередь нужно назвать позицию, закрепляющую недопустимость произвольного лишения родительских прав. Также очень важно наделение обоих родителей равными правами при решении вопроса о том, с кем из них будет проживать ребенок. Здесь необходимо отметить отход от сложившейся презумпции проживания ребенка исключительно с матерью. Практика в пользу отцов позитивно формируется. Но, конечно, главное здесь — интересы ребенка. Важную роль играет и наделение детей правами на жилые помещения с использованием материнского семейного капитала. Еще сформирована позиция о внеочередном предоставлении жилых помещений детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей. Также можно отметить сохранение за детьми прав на жилое помещение в случае выезда родителей из него в другое место жительства. Допустим, рушится семья, мать берет ребенка и выезжает с ним в другое жилое помещение. Но как можно поставить ребенка на одну чашу весов с другими совершеннолетними членами семьи? Нельзя же говорить о том, что ребенок по собственной воле отказался от жилья и куда-то уехал.
Наиболее значимые правовые позиции, те, о которых я сейчас сказал, и многие другие нашли свое отражение в ряде постановлений Пленума Верховного Суда. Это постановления от 16 мая 2017 г. № 16 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей, от 14 ноября 2017 г. № 44 «О практике применения судами законодательства при разрешении споров, связанных с защитой прав и законных интересов ребенка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью, а также при ограничении или лишении родительских прав», от 26 декабря 2017 г. № 56 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных со взысканием алиментов».
Также выработанные составом правовые позиции были закреплены в тематических обзорах судебной практики: например, это Обзор по делам, связанным с реализацией права на материнский семейный капитал, Обзор практики рассмотрения дел о возвращении ребенка на основании Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей, Обзор практики рассмотрения судами дел, связанных с обеспечением детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей жилыми помещениями, Обзор судебной практики по делам о признании брака недействительным и др.
Сформированные нашим судебным составом правовые позиции отмечены и в ежегодных обзорах рассмотрения областными и равными им судами дел об усыновлении детей иностранными гражданами или лицами без гражданства, а также гражданами Российской Федерации, постоянно проживающими за пределами территории Российской Федерации. Кроме того, Верховным Судом готовятся ежеквартальные обзоры, посвященные текущим вопросам судебной практики, направленные на то, чтобы своевременно ориентировать нижестоящие суды по конкретным спорным ситуациям. Ошибки возникают, а одна из функций Верховного Суда — это систематизация, выработка единой правовой позиции, достижение единообразия судебной практики.
Какие цели Вы ставите перед коллегами, входящими в этот судебный состав? Как часто вы собираетесь вместе? Что обсуждаете? Расскажите, если можно, о кухне принятия решений.
Это очень непростая, ответственная работа, требующая полной отдачи, которая предполагает и непосредственную судебную деятельность, а именно разрешение в кассационном порядке жалоб и представлений по гражданским делам, отнесенным к компетенции нашего состава. То есть это ежедневная, кропотливая работа, и в день судья рассматривает порядка 20—30 таких жалоб. Это сложно, но необходимо. Люди должны видеть и понимать, что суд — это реальный инструмент защиты их прав. Вторая составляющая нашей работы — это рассмотрение дел, которые переданы на разрешение в коллегию из трех судей. Их порядка полутора тысяч.
А лично Вы как председатель состава рассматриваете столько же дел?
Передо мной как председателем состава поставлены несколько иные задачи, и я рассматриваю чуть меньше жалоб и дел. Но в любом случае я вношу серьезный вклад в работу состава наряду с другими судьями. За прошедшее десятилетие судьями нашего состава было рассмотрено порядка 200 тысяч жалоб. И в каждую жалобу надо вникнуть, разобраться, оценить доводы, проверить, заслуживают ли они внимания, не нарушен ли закон, правильно ли он применен.
Как часто нижестоящие суды допускают ошибки?
Как показывает практика, примерно около 1% от общего числа жалоб. Эти нарушения являются поводом для передачи и рассмотрения дел в судебных заседаниях. На начальном этапе ошибку может исправить суд апелляционной инстанции. Статья 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает основания для отмены судебного акта суда первой инстанции, в частности нарушения процессуальных норм. Это рассмотрение дела в отсутствие кого-либо из участников, неизвещение участников о времени, месте судебного заседания и т.д. Поставьте себя на место спорящей стороны, когда без вас рассмотрели дело, как говорится, без меня меня женили.
Это понятно. Но сейчас это уже исчезающий вид нарушений. Или нет?
Да нет, бывает и такое. Иногда из-за работы почты, иногда из-за невнимательности кого-то из судей первой инстанции. А что не поправила апелляция, попадает в систему кассационных судов общей юрисдикции. У нас девять кассационных судов общей юрисдикции по всей России рассматривают такие споры. Они также вмешиваются, когда находят ошибки. Здесь работает статья 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Но бывает так, что и кассационные суды что-то пропускают, и тогда заявитель обращается в Верховный Суд.
Насколько кассационные инстанции смогли к сегодняшнему моменту синхронизировать свои позиции? Или Вы замечаете некоторые разночтения в судебной практике просто потому, что есть местные обычаи рассмотрения споров?
Здесь нет и не может быть какого-то местечкового правосудия. Законы действуют на всей территории Российской Федерации, поэтому все суды должны рассматривать дела одинаково, единообразно. Мы за этим следим. Единообразие судебной практики как раз и заключается в том, что при сходных обстоятельствах дела должны разрешаться одним и тем же образом.
А Вы с кассационными инстанциями проговариваете определенные вопросы, собираете их у себя?
Да, в соответствии с планом работы Верховного Суда председатели судебных составов судебной коллегии по гражданским делам ежемесячно встречаются в формате видео-конференц-связи с кассационными судами общей юрисдикции и доводят до них наиболее свежую и актуальную информацию о судебной практике Верховного Суда. Держим руку на пульсе. Мы ежемесячно контактируем и доводим до сведения судей, до руководства кассационных судов общей юрисдикции ошибки, которые выявляем. Они нас слышат, мы их тоже.
Судя по прессе, во время ковида постоянное нахождение членов семьи на замкнутой территории стало своего рода проверкой их чувств на прочность. И прочность, что называется, треснула. Многие браки распались. Соответственно, и семейных споров стало больше? Какие еще тенденции можете отметить?
Что касается семейных споров, то их количество, как ни странно, статично. Начиная с 2014 года семейных споров по всей России рассматривается чуть больше миллиона. Эта цифра оставалась неизменной до 2020 года. Статистика — вещь упрямая. На заре деятельности нашего состава статистическая отчетность предусматривала семь категорий семейных споров. Сейчас круг споров расширился до тридцати. Любые изменения мы отслеживаем. Здесь интересна динамика, касающаяся института усыновления. В настоящее время наблюдается снижение количества дел, по которым усыновителями выступают иностранные граждане.
Это понятно.
Увеличилось количество дел, в рамках которых дети передаются на воспитание в российские семьи, что в принципе положительно для нас.
Как Вы относитесь к приемным семьям, в которых десять и более детей? Это нормально?
Всё очень индивидуально. Разумеется, мы видим, сколько родных и сколько приемных детей может быть в семьях. В дореволюционной России описан случай, когда женщина родила 69 детей. Согласитесь, шокирующая ситуация. В современной России такого, конечно, нет, но есть семьи, где воспитываются по 80 приемных детей.
Надо ли как-то урегулировать вопрос об ограничении количества детей, принимаемых в семью? Прежде всего ради соблюдения интересов детей.
Этот вопрос сложный и требует исследований. Могу сказать, что таких дел у нас не было. В любом случае необходимо исходить из того, созданы ли все условия для жизни, воспитания и развития детей. Допустим, у семьи большой просторный дом и у каждого ребенка есть спальное место, есть пространство, где он может играть, заниматься уроками, правильно питаться.
Переходим к следующему вопросу — о том, насколько Семейный кодекс регулирует семейные правоотношения. Не дублирует ли он Гражданский кодекс? Бытует мнение, что если уж какой кодекс упразднить, так это Семейный.
Есть такая точка зрения. Но в отечественной научной литературе однозначного ответа на этот вопрос не найти.
Этот вопрос больше к законодателям. Мы — правоприменители.
Позитивисты будут биться до конца и придерживаться такой точки зрения, что раз уж есть кодекс, который регулирует семейные правоотношения, пусть он будет.
Действительно, имеет место общность предмета регулирования семейного и гражданского права. И в Семейном кодексе как в основном источнике российского семейного права нет своего особенного метода регулирования. Это и порождает упомянутое утверждение об отсутствии необходимости в Семейном кодексе как в отдельном кодифицированном нормативном акте.
Но, во-первых, Семейный кодекс регулирует особый вид общественных отношений, который возникает между строго определенным кругом субъектов — супругами, близкими родственниками, и в развитии конституционных норм закрепляет их взаимные права и обязанности. Во-вторых, в отличие от преобладающего диспозитивного регулирования, которое присуще нормам Гражданского кодекса, в семейном праве зачастую используются императивные методы. В Семейном кодексе содержится множество обязывающих норм, предписаний и даже запретов, характерных для административного или иных отраслей публичного права. Здесь можно найти положения, устанавливающие форму воспитания детей, оставшихся без попечения родителей, основы функционирования органов опеки и попечительства. То есть Семейный кодекс — это нормативный акт комплексного регулирования.
Что касается вопроса о соответствии Семейного кодекса какой-то социальной обстановке, вектору развития общества, то надо отметить, что любой закон является своеобразным отражением духа своего времени и подвержен постоянным изменениям в связи с потребностями общества. По мере того, как общество развивается, возникает потребность регулирования данных отношений. Приведу простой пример. Пять лет назад никто не задумывался, что в законе должно содержаться такое основание для прекращения брака, как внесение изменения в акты гражданского состояния об изменении пола одним из супругов. Эти изменения были внесены в Семейный кодекс в редакции Федерального закона от 24 июля 2023 г. № 386-ФЗ.
Зачем было вносить такие изменения? Что мешает супругам просто развестись?
Мы не знаем, какова будет воля таких супругов. Но, с точки зрения закона, это уже не брак. А если они успели родить ребенка? И вдруг мама говорит: «А я не мама». Представьте, как будет существовать такая семья в российском обществе.
Хорошо. Хочу спросить Вас об алиментах. Тема вечная. Алиментщики — предмет сатиры еще со времен Зощенко. Кажется, ничего не меняется: алименты не выплачиваются. Государство ограничивает права должника, например в виде запрета выезда за границу. На Ваш взгляд, насколько корректно ограничивать гражданские права за ту задолженность, которая возникла в отношении кого-либо? Есть ли другие пути решения этой проблемы?
Конституцией Российской Федерации закреплено, что материнство и детство, семья находятся под защитой государства, а забота о детях, их воспитание — это равное право и обязанность родителей. Право детей на особую защиту, на помощь со стороны родителей провозглашается и Всеобщей декларацией прав ребенка, и Конвенцией о правах ребенка. Нашим Семейным кодексом также закрепляется право каждого ребенка на заботу и получение содержания от своих родителей. Да, есть проблема с выплатой алиментов на несовершеннолетних детей родителем, проживающим отдельно от них. На практике наличие решения суда о взыскании алиментов еще не говорит о том, что они будут выплачены. Сложности возникают как раз при исполнении данных судебных актов. Наличие в действующем правовом регулировании таких правовых механизмов, как административная, гражданская, уголовная ответственность за неуплату алиментов, не всегда позволяет достичь реального исполнения судебного акта. И законодатели изыскивают различные способы для побуждения должников по алиментам к их уплате. Они решают, что важнее — право ребенка или право другого родителя, который не платит алименты.
И который ограничивается в конституционных правах передвижения.
Да. Очень сложно сказать, какое право важнее. Но мы рассматриваем дела, когда, действительно, применяются такие ограничения.
Поговорим о материнском капитале. Какие тенденции его использования существуют на сегодняшний день? На что следует обратить внимание?
Вопросы применения Федерального закона от 12 декабря 2006 г. № 256-ФЗ «О дополнительных мерах господдержки семей, имеющих детей» всегда занимали особое место в практике нашего судебного состава. Можно сказать, что именно с систематизации этих вопросов и началась его история. Одним из первых тематических обзоров судебной практики 2016 года, в разработке которого принимали участие судьи нашего состава, как раз и стал обзор судебной практики по делам, связанным с реализацией права на материнский семейный капитал, где анализировалась практика рассмотрения судами дел за 2014—2015 годы.
Самые распространенные споры в этой сфере что десять лет назад, что сейчас — это споры граждан с госорганами, связанные с оспариванием отказов использовать средства материнского семейного капитала для того, чтобы облегчить кредитное бремя семьи, т.е. направить часть средств материнского капитала на погашение кредитных обязательств перед банком. Еще одна категория дел — споры родителей об определении долей членов семьи в праве собственности на жилое помещение, приобретенное, построенное либо реконструированное с использованием средств материнского семейного капитала. Эти споры все еще вызывают вопросы у судов, и поэтому их ошибки приходится поправлять нашему судебному составу.
За свои ошибки судьи как-то отвечают?
Это вопрос не простой. Судья — носитель судебной власти, и требования к нему предъявляются повышенные, в том числе к его профессиональной деятельности. Если судья систематически не разбирается в делах, неправильно применяет закон, что приводит к постоянному нарушению прав и законных интересов граждан, затягиванию сроков рассмотрения дел, то это, конечно же, является основанием для применения к нему мер дисциплинарного воздействия. Но за единичную ошибку, которая может носить технический характер, наказывать судью нельзя.
Вам не кажется, что семейные споры по поводу определения наилучших способов защиты прав ребенка достаточно субъективные? И там берет верх судейское усмотрение относительно того, что было бы лучше ребенку в том или ином случае? Ведь это очень сильно зависит от взглядов и установок конкретного судьи.
Судья оценивает абсолютно все материалы гражданского дела и принимает взвешенное, обоснованное решение. В частности, выслушивает представителей органов опеки и попечительства, которые дают свои заключения.
Вы полагаете, работа органов опеки и попечительства достаточно эффективна? Или хотелось бы что-то изменить в их деятельности?
Согласно положениям статьи 78 Семейного кодекса при рассмотрении споров, связанных с воспитанием детей, к участию в деле судом должен быть привлечен орган опеки и попечительства. Закон предусматривает участие данного органа в рассмотрении таких дел как в качестве стороны по делу, так и в качестве властного органа, компетентного дать заключение по существу спора. Участвуя в рассмотрении дел, орган опеки и попечительства обязан провести обследование условий жизни ребенка или лиц, претендующих на его воспитание, представить суду акт обследования и основанное на нем заключение по существу спора, которое подлежит оценке в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами.
Круг полномочий органов опеки и попечительства довольно широкий и позволяет должным образом реализовывать возложенные на них законом обязанности. Этот орган нужен. Кроме всего прочего, орган опеки и попечительства может самостоятельно без обращения в суд решить многие проблемы, возникающие у ребенка. Например, урегулировать разногласия между родителями относительно имени или фамилии ребенка или, исходя из интересов ребенка, удовлетворить совместную просьбу родителей изменить ребенку имя до достижения им возраста 14 лет.
А как органы опеки сосуществуют с уполномоченными по правам ребенка? Тем более что служба уполномоченных совершенно неформальная, не институциональная, она особо нигде не прописана. Насколько присутствие уполномоченного необходимо в судебном заседании?
Как это не прописана? Есть Федеральный закон от 17 декабря 2018 г. № 501-ФЗ «Об уполномоченных по правам ребенка в Российской Федерации». Деятельность уполномоченного направлена на обеспечение гарантий государственной защиты прав и законных интересов детей, на реализацию соблюдения этих прав госорганами, органами местного самоуправления, должностными лицами.
Как и деятельность органов опеки.
Да, уполномоченный дополняет существующие средства защиты прав и законных интересов детей, но не отменяет полномочий органов опеки и попечительства.
Понятно, дополняет, но какова роль уполномоченного в судебном процессе? В качестве кого он там выступает? На каких процессуальных основаниях?
Уполномоченный вступает в дело именно по своей инициативе. Суды не привлекают уполномоченных по правам ребенка для участия в каждом конкретном деле. Он сами принимают решение о вступлении в конкретное дело для дачи заключения, которое оценивается судом в числе других доказательств. Однако, уполномоченный по правам ребенка в первую очередь является органом, осуществляющим оперативную защиту интересов ребенка во внесудебном порядке.
Еще могу сказать, что с целью гарантировать получение гражданами, в том числе и несовершеннолетними, квалифицированной юридической помощи был принят Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 324-ФЗ «О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации».
Право на получение бесплатной юридической помощи в рамках такой государственной системы закон предоставляет детям-инвалидам, детям-сиротам, детям, оставшимся без попечения родителей, а также несовершеннолетним, содержащимся в учреждениях системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, и несовершеннолетним, отбывающим наказание в местах лишения свободы, детям лиц, погибших (умерших) в результате чрезвычайной ситуации.
С точки зрения истории вопроса первая в России специализированная юридическая консультация, помогавшая населению разобраться в различных правовых ситуациях, касающихся несовершеннолетних, была открыта при Московском городском суде в 30-е годы XX века, однако была впоследствии упразднена вместе с судами по делам несовершеннолетних. А в современной России первая специализированная юридическая консультация, которая так и называлась — «Детская адвокатура», была открыта в Екатеринбурге в 1995 году.
В каком возрасте ребенок может самостоятельно обратиться за юридической помощью? Ведь получается, он уже в 14 лет может нести серьезную юридическую ответственность, однако определенные действия он может совершать исключительно с согласия родителей. Нет ли здесь определенного перекоса? И надо ли вносить в Гражданский процессуальный кодекс изменения в отношении правоспособности детей?
В данном случае, наверное, корректно говорить не о скорости эмансипации как таковой, а о том, насколько тот или иной ребенок развит для определенного возраста.
Уголовный кодекс не предусматривает оценки развитости или неразвитости.
С этим можно поспорить. А что касается возраста, с которого наступает ответственность, Уголовный кодекс учитывает общие тенденции. Вопросы дееспособности граждан урегулированы Гражданским кодексом. Полагаю, что он в изменениях относительно возраста дееспособности не нуждается. В тех случаях, когда есть объективная необходимость предоставления несовершеннолетним возможности в полном объеме приобретать дееспособность, закон устанавливает соответствующие условия и порядок.
Насколько часто дети сами обращаются в органы опеки и попечительства? Часто ли жалуются, что их не должным образом содержат, не должным образом представляют возможность получить образование или что-либо еще?
Я считаю, это вопрос больше к органам опеки и попечительства. Право у ребенка на защиту регламентировано статьей 56 Семейного кодекса в том случае, когда речь идет о злоупотреблении со стороны родителей.
Если есть статья, значит, была практика. В чем, как правило, выражаются злоупотребления? И как отличить, например, родительскую строгость от психологического насилия?
Вы правы, злоупотребление — широкое оценочное понятие. Но, как правило, под злоупотреблением правами родителей подразумевают такое их осуществление, которое причиняет вред детям. В судах Российской Федерации судебная практика по данному вопросу хотя и незначительная, но существует. Обычно истцами выступают несовершеннолетние дети, которые полагают, что нарушены их права со стороны родителей либо при приватизации жилья, либо при уплате алиментов, когда их расходование осуществляется в ущерб интересам ребенка. В практике Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда был один случай, когда ребенок, не достигший возраста 18 лет, обратился в суд с иском к своему родителю о лишении его родительских прав, ссылаясь на ненадлежащее выполнение им своих обязанностей, и иск был удовлетворен судами всех инстанций.
Родители и по Семейному кодексу, и, что называется, по жизни должны детям. А дети родителям? Допустим, не хочет ребенок их слушаться, не выполняет их указания.
То есть «исполняйте свои обязанности, оставляйте деньги и уходите»?
Да. Я — ребенок — не хочу этого делать и не буду, просто потому что нет такой обязанности у меня.
Мне сложно представить, чтобы дело по такому спору оказалось у нас на рассмотрении. Иск родителей к ребенку, Вы полагаете?
Чисто гипотетически. Иск ребенка к родителям: «Они заставляют меня делать то, чего я не обязан делать». И иск родителей к ребенку: «Он не подчиняется».
О возложении обязанностей подчиняться законным требованиям родителей? Нет, таких споров, конечно же, не было. Это вопрос воспитания. Я думаю, он должен решаться не в судебном порядке. Ребенок — полноценный член семьи, и нужно стремиться к взаимопониманию.
Их взаимные обязанности не должны быть регламентированы?
По моему мнению, это излишняя регламентация. Не стоит доводить до абсурда. Давайте пропишем в Семейном кодексе, что нужно здороваться с родителями, желать им спокойной ночи. Да, родители часто говорят: «Меня ребенок совсем не слушается». Или еще хуже. Ребенок говорит: «У меня кумир «известный музыкант», сделаю себе такие же татуировки, буду слушать его музыку, и больше ничего мне не надо». Как решить эту проблему? Честно говоря, не знаю. Это не вопрос к судебной системе. С общечеловеческой точки зрения могу ответить, что воспитывая ребенка, ты закладываешь в него определенные ценности. Показываешь на своем примере, что ты уважаешь своих родителей, и ребенок это видит, воспринимает, это входит в систему его ценностей.
Вы не разочаровались в институте семьи за те годы, что проработали в этом судебном составе?
Нет. Семья — это то, где твой дом, где твои близкие люди, где вы находите взаимопонимание.
Как говорили еще дореволюционные юристы, семья — это основная ячейка государственного механизма. Семья — это основа. Это то, на чем держится общество и государство.
Формирование отдельных судебных составов по семейным делам в каждом суде — это реально? И нужно ли?
Практически в каждом суде из тех, которые мне известны, существует специализация. Но если в каком-либо из судов нет разделения на составы и есть только единая гражданская коллегия, то в любом случае несколько наиболее опытных судей специализируются на вопросах семейного права.
А как Вы пришли именно к этой специализации?
Не сразу. До этого я занимался рассмотрением различных категорий дел, бывали и семейные споры. И будучи еще судьей Свердловского областного суда выступал на заседании Пленума Верховного Суда, тематика которого касалась как раз семейных дел.
То есть именно семейные споры были Вам интересны?
Очень интересны. Как и вся специфика семейного состава — жилищные, наследственные и земельные споры. Спектр дел у нас очень широкий. Но семейные споры требуют особого подхода. Это очень тонкая материя…
На этой оптимистической ноте позвольте поблагодарить Вас за интересную беседу.