УДК 34.342.56 ББК 67.400.63 DOI 10.52433/18178170_2024_04_55 EDN: HBWPFA
Ольга Викторовна Гейнце, Третий кассационный суд общей юрисдикции, судья, кандидат юридических наук г. Санкт-Петербург, Россия
Дмитрий Николаевич Курочкин, Суд Чукотского автономного округа, заместитель председателя в отставке г. Анадырь, Россия
Аннотация. В статье рассматривается правовое регулирование владения ценными бумагами судьями Российской Федерации. Особое внимание уделяется сложностям, связанным с моментом возникновения у судьи обязанности по передаче ценных бумаг в доверительное управление, выбору способов предупреждения конфликта интересов. Анализируются практические ошибки, повлекшие нарушение запрета на владение иностранными финансовыми инструментами. Рассматривается зарубежный опыт. Авторы приходят к выводу о необходимости более детальной регламентации этих вопросов, вносят предложения по ее совершенствованию.
Ключевые слова: акции, брокерский счет, государственный служащий, доверительное управление, индивидуальный инвестиционный счет, иностранные финансовые инструменты, конфликт интересов, самоотвод, судья, ценные бумаги
On some issues of holding of securities by judges of the Russian Federation
Olga Viktorovna Geyntse, Third Cassation Court of General Jurisdiction, Judge, Candidate of Laws, Saint Petersburg, Russia, ollyjj123@gmail.com
Dmitry Nikolaevich Kurochkin, Court of Chukotka Autonomous District, Vice President (retired), Anadyr, Russia, curochkindmitry@yandex.ru
Abstract. The article examines the legal regulation of holding of securities by judges of the Russian Federation. Particular attention is paid to the difficulties associated with the moment when a judge becomes obligated to transfer the securities into trust management, and to the choice of ways to prevent conflict of interest. Practical errors which entailed a breach of the ban on holding of foreign financial instruments are analyzed. Foreign experience is considered. The authors reach the conclusion that more detailed regulation of these issues is necessary and make proposals for its improvement.
Keywords: shares, brokerage account, civil servant, trust management, individual investment account, foreign financial instruments, conflict of interest, self-recusal, judge, securities
Развитие в нашей стране экономических отношений, поступательная реализация взятого Правительством Российской Федерации курса на развитие финансовой грамотности населения, предполагающего, кроме прочего, использование гражданами для сбережений различных финансовых инструментов, в том числе ценных бумаг1, приводят ко все более активному внедрению этих инструментов в жизнь общества. Не являются исключением и государственные служащие.
О наличии интереса к ценным бумагам, как правило, предлагаемым фондовым рынком, свидетельствуют многочисленные обращения служащих по линии своих ведомств с просьбой разъяснить объем своих правомочий в данной сфере, а также практика привлечения служащих к ответственности за нарушение антикоррупционного законодательства. Аналогичные вопросы возникают и у членов судейского сообщества. Наибольший интерес вызывают такие виды ценных бумаг, как акции, облигации, паи инвестиционных фондов, получившие наибольшее распространение в качестве объектов для инвестиций.
Действующее законодательство, регулирующее вопросы статуса судей, как и гражданское, антикоррупционное законодательство, не содержит принципиального запрета на открытие индивидуального инвестиционного счета, брокерского счета и на приобретение судьями ценных бумаг.
1 См.: Стратегия повышения финансовой грамотности в Российской Федерации на 2017—2023 годы, утв. распоряжением Правительства РФ от 25 сентября 2017 г. № 2039-р // СЗ РФ. 2017. № 40. Ст. 5894.
Важную позицию по рассматриваемому вопросу сформулировала Комиссия Совета судей Российской Федерации по этике от 4 декабря 2019 г.2 Проанализировав положения Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 г. № 3132-I «О статусе судей в Российской Федерации»3 (далее — Закон о статусе судей), Кодекса судейской этики4, прямо закрепляющего право судей на инвестирование своих средств (п. 2 ст. 19), Комиссия сделала вывод о праве судьи в отставке на открытие таких счетов при условии соблюдения установленных законом ограничений (речь о которых пойдет ниже).
Представляется, что с учетом единства правового статуса судей содержащиеся в заключении № 13-КЭ рекомендации распространяются и на действующих судей.
Такая позиция отвечает этическим требованиям международного судейского сообщества. В комментарии Управления ООН по наркотикам и преступности к Бангалорским принципам поведения судей, принятым 27 июля 2006 г. Резолюцией 2006/23 Экономического и Социального совета ООН5, разъяснено, что судья имеет такие же права в отношении своих частных финансовых дел, как и любой гражданин, за исключением любых ограничений, необходимых для обеспечения надлежащего исполнения судебных обязанностей. В частности, судья может владеть и управлять инвестициями (п. 169). К их числу, как следует из анализа комментария, относятся акции и другие ценные бумаги.
В целом при владении ценными бумагами на судей, которые по своему статусу относятся к лицам, замещающим (занимающим) государственные должности Российской Федерации, распространяются такие же основные требования, что и на других государственных служащих (в зависимости от занимаемой служащим должности):
— запрет на владение и (или) пользование иностранными финансовыми инструментами, включая супруга(у) и несовершеннолетних детей (подп. 5.1 п. 3 ст. 3 Закона о статусе судей; подп. «а» п. 1 ч. 1 ст. 7.1 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»6 (далее — Закон о противодействии коррупции); подп. «а» п. 1 ч. 1 ст. 2 Федерального закона от 7 мая 2013 г. № 79-ФЗ «О запрете отдельным категориям лиц открывать и иметь счета (вклады), хранить наличные денежные средства и ценности в иностранных банках, расположенных за пределами территории Российской Федерации, владеть и (или) пользоваться иностранными финансовыми инструментами»7);
— обязанность принятия держателями ценных бумаг мер к предотвращению конфликта интересов (ч. 7 ст. 11, ст. 12.3 Закона о противодействии коррупции).
Учитывая, что владение ценными бумагами с нарушением приведенных ограничений может привести к достаточно серьезным последствиям, вплоть до прекращения полномочий судьи, необходимость строгого их исполнения приобретает особую актуальность. Однако, как показывает практика, такие нарушения носят не единичный характер.
Несоблюдение судьями запрета на владение иностранными инструментами имело место по следующим причинам:
— заключение договора на брокерское обслуживание без ограничения права брокера на приобретение иностранных финансовых инструментов (акций, облигаций, ETF и т.д.);
— приобретение паев российских инвестиционных фондов, содержащих в своей структуре иностранные финансовые инструменты;
— незнание действующего законодательства.
Все приведенные нарушения носили неумышленный характер.
2 См.: заключение Комиссии Совета судей РФ по этике от 4 декабря 2019 г. № 13-КЭ «О праве судьи в отставке открывать у российского брокера индивидуальный инвестиционный счет для последующего приобретения облигаций Российской Федерации, облигаций и акций российских юридических лиц, а также брокерский счет для приобретения номинированных в валюте облигаций Российской Федерации и российских юридических лиц» // Судейская этика. Международные акты и кодексы зарубежных стран / отв. ред. Е.В. Бурдина. М., 2019. С. 102, 116, 117, 136, 149 (далее — заключение № 13-КЭ).
3 См.: Российская юстиция. 1995. № 11.
4 См.: Бюллетень актов по судебной системе. 2013. № 2.
5 Документ опубликован не был. Источник — СПС «КонсультантПлюс».
6 См.: СЗ РФ. 2008. № 52 (ч. I). Ст. 6228.
7 См.: Там же. 2013. № 19. Ст. 2306.
Так, в первом случае судья Б. заключил с инвестиционными компаниями договоры на брокерское обслуживание, в рамках которых брокером были приобретены акции иностранных компаний и депозитарные расписки. Решением региональной квалификационной коллегии судей (далее — ККС) от 22 апреля 2022 г., законность которого подтверждена в судебном порядке, полномочия судьи прекращены на основании подпункта 6.1 п. 1 ст. 14 Закона о статусе судей8.
Как следует из обстоятельств дела, ошибка судьи состояла в том, что при заключении договоров на брокерское обслуживание он подписал заявления о присоединении к регламентам брокерского обслуживания, письменно подтвердив, что уведомлен о рисках, в том числе конфликта интересов, связанных с приобретением иностранных ценных бумаг и заключением договоров по производным финансовым инструментам, базисным активом которых являются ценные бумаги иностранных эмитентов или индексы, рассчитанные по таким ценным бумагам.
Применительно к приведенной ситуации важно учитывать содержащиеся в вышеуказанном заключении № 13-КЭ рекомендации, согласно которым при заключении договоров на ведение индивидуального инвестиционного счета, о брокерском обслуживании судья должен принимать меры к исключению таких ситуаций, при которых он прямо или косвенно (через третьих лиц) будет владеть или пользоваться иностранными финансовыми инструментами.
8 См.: апелляционное определение Верховного Суда РФ от 13 октября 2022 г. № АПЛ22-384 // Документ опубликован не был. Источник — СПС «КонсультантПлюс».
Во втором случае судьей были приобретены паи инвестиционных фондов акций двух российских банков (ВТБ и Россельхозбанка), в составе которых находились иностранные ценные бумаги. Решением Высшей квалификационной коллегии судей судья был привлечен к дисциплинарной ответственности в виде предупреждения9.
Ошибка стала возможной в связи со следующим.
В соответствии с пунктом 1 ч. 2 ст. 1 Федерального закона № 79-ФЗ к иностранным финансовым инструментам отнесены в том числе ценные бумаги и относящиеся к ним финансовые инструменты нерезидентов и (или) иностранных структур без образования юридического лица, которым в соответствии с международным стандартом «Ценные бумаги — Международная система идентификации ценных бумаг (международные идентификационные коды ценных бумаг (ISIN)», утвержденным Международной организацией по стандартизации, присвоен международный идентификационный код ценной бумаги.
Такой код присваивается и торгующимся на бирже инвестиционным фондам. Российские биржевые фонды ценных бумаг (акций, облигаций, смешанные) имеют ISIN, начинающийся на RU, что указывает на то, что фонды относятся к российским финансовым инструментам. Вместе с тем в структуру фонда могут быть включены (что обычно и происходит) иностранные ценные бумаги. Таким образом, лицо, став собственником пая инвестиционного фонда, становится владельцем входящих в его состав ценных бумаг.
В связи с этим перед приобретением паев ПИФов необходимо в обязательном порядке изучить состав входящих в них активов. При этом следует учитывать, что российское наименование ценной бумаги вовсе не свидетельствует о том, что ее эмитент находится в российской юрисдикции, — необходимо смотреть ISIN по каждой ценной бумаге (например, привычные всем «Пятерочка» (X5 Group) и «Яндекс» зарегистрированы в Нидерландах, «Русагро», «Мать и дитя» — на Кипре и т.д.).
Нужно отметить, что и в том случае, если будет найден фонд с исключительно российскими бумагами, это не является гарантией от нарушения запрета, поскольку состав ПИФов регулярно меняется, что делает такой инструмент крайне рисковым.
9 См.: Нозикова Е. ВККС предупредила судью за небрежность с финансовыми инструментами // https://pravo.ru/news/248814/ (дата обращения: 05.03.2014).
В качестве альтернативы можно рассмотреть предлагаемые в настоящее время некоторыми банками фонды именно для госслужащих. В них состав активов подобран с учетом антикоррупционных ограничений. Однако здесь важно изучать условия доходности и размер комиссий, которые могут быть значительно выше среднерыночных.
В третьем случае судья, приобретя по согласованию с мужем иностранные ценные бумаги (с оформлением на мужа), не была осведомлена об имеющемся запрете. Закономерно, что такая причина ни ККС, ни судом не была признана уважительной, судейский статус прекращен10.
Анализ приведенных нарушений свидетельствует о том, что перед принятием решения об инвестировании своих средств в ценные бумаги судье надлежит тщательно изучить понятие и виды иностранных финансовых инструментов, научиться разграничивать российские и иностранные финансовые активы, исключить возможность приобретения иностранных активов компанией, осуществляющей управление портфелем судьи (при делегировании соответствующих полномочий).
Соблюдение антикоррупционного законодательства при владении ценными бумагами в условиях конфликта интересов также вызывает определенные вопросы, которые преимущественно находятся в нормативно-правовой плоскости.
Часть 7 ст. 11 и статья 12.3 Закона о противодействии коррупции, устанавливая обязанность передачи ценных бумаг (долей участия, паев в уставных (складочных) капиталах организаций) в доверительное управление для предотвращения конфликта интересов, содержат формулировки, допускающие различное понимание условий для выполнения этой обязанности.
Так, из части 7 ст. 11 следует, что лицо, владеющее ценными бумагами, обязано в целях предотвращения конфликта интересов передать их в доверительное управление. Из данной нормы можно сделать вывод, что такая обязанность для государственного служащего является безусловной в силу занимаемой должности. Наряду с этим статья 12.3 предусматривает, что обязанность передачи ценных бумаг в доверительное управление возникает лишь в том случае, когда владение ценными бумагами приводит или может привести к конфликту интересов.
10 См.: решение Верховного Суда РФ от 10 марта 2022 г. № АКПИ22-67 // Документ опубликован не был. Источник — СПС «КонсультантПлюс».
Согласно позиции Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации11 в данном случае коллизия отсутствует, поскольку обязанность, предусмотренная частью 7 ст. 11 (ранее часть 6) Закона о противодействии коррупции, является мерой предотвращения и урегулирования конфликта интересов в конкретной ситуации, когда государственному служащему стало известно о возможности такого конфликта.
Однако как ученые, так и практические работники продолжают обращать внимание на неопределенность в этом вопросе12.
В различных ведомствах закрепились разные подходы, что подтверждает неоднозначность понимания возникновения условий для передачи ценных бумаг в доверительное управление.
Так, согласно части 2 ст. 17 Федерального закона от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации»13 обязанность по передаче в доверительное управление принадлежащих государственным гражданским служащим ценных бумаг возникает лишь в случае, если владение ими приводит или может привести к конфликту интересов.
Аналогичный подход закреплен в приказе Генпрокуратуры России от 30 августа 2016 г. № 531 «О передаче в доверительное управление прокурорскими работниками, федеральными государственными гражданскими служащими, иными работниками органов и организаций прокуратуры Российской Федерации принадлежащих им ценных бумаг (долей участия, паев в уставных (складочных) капиталах организаций)»14, в статье 17 Федерального закона от 28 декабря 2010 г. № 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации»15 (посредством отсылки к статье 17 Федерального закона от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации». В то же время как безусловная (в силу занятия должности) трактуется обязанность по передаче ценных бумаг (долей участия, паев в уставных (складочных) капиталах организаций) в доверительное управление в органах внутренних дел (ч. 7 ст. 71 Федерального закона от 30 ноября 2011 г. № 342-ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»16). На эту обязанность, понимаемую именно таким образом, обращается внимание и в Методических рекомендациях по отдельным вопросам, касающимся возможности владения сотрудниками органов внутренних дел, федеральными государственными гражданскими служащими и работниками системы МВД России ценными бумагами17.
Схожая ситуация с пониманием пункта 3 ст. 7 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 114-ФЗ «О службе в таможенных органах Российской Федерации»18, части 7 ст. 73 Федерального закона от 19 июля 2018 г. № 197-ФЗ «О службе в уголовно-исполнительной системе Российской Федерации и о внесении изменений в Закон Российской Федерации «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы»19 (заметим, что виды ценных бумаг, подлежащих передаче в доверительное управление, в ведомствах различаются).
Какие-либо критерии для определения разницы в сложившихся подходах отсутствуют. Сложно объяснить, почему следователь Следственного комитета может владеть ценными бумагами, не передавая их в доверительное управление, а следователь органа внутренних дел обязан это делать. Это же касается и других упомянутых категорий госслужащих.
В условиях двух сформированных подходов, касающихся момента возникновения обязанности по передаче государственными служащими ценных бумаг в доверительное управление, отсутствия критериев их выбора в отношении судей ведомственные нормативно-правовые акты по данному вопросу приняты не были.
С учетом имеющихся расхождений в приведенных выше нормах Закона о противодействии коррупции возникает вопрос о том, является ли обязанность судьи по передаче ценных бумаг в доверительное управление безусловной (в силу занятия должности) либо зависит от факта возможного возникновения конфликта интересов.
В части 2 ст. 3 Закона о статусе судей приводится понятие конфликта интересов, а также личной заинтересованности судьи, являющейся его неотъемлемым условием. Личная заинтересованность предполагает возможность получения судьей при исполнении должностных обязанностей дохода в виде материальной выгоды либо иного неправомерного преимущества непосредственно для судьи, членов его семьи или иных лиц и организаций, с которыми судья связан финансовыми или иными обязательствами.
Из этого следует, что возможность возникновения конфликта интересов связана с реализацией судьей должностных полномочий в ходе осуществления правосудия, т.е. с рассмотрением конкретного дела. Именно с началом судебного разбирательства появляется свобода для принятия решений, создающих возможность для получения приведенных в вышеуказанной норме доходов и преимуществ.
Поэтому представляется, что должность судьи сама по себе, в отрыве от реализации судьей властных полномочий в рамках конкретной судебной процедуры, не предполагает автоматическое возникновение конфликта интересов и не может влечь безусловную обязанность по передаче находящихся во владении судьи ценных бумаг в доверительное управление.
В каких случаях можно говорить о возможном конфликте интересов применительно к владению ценными бумагами (долями участия, паями в уставных (складочных) капиталах организаций)?
Очевидно, что возможность конфликта интересов возникает при поступлении к судье — владельцу ценных бумаг на рассмотрение дела с участием компании — эмитента этих ценных бумаг, с которой судья оказывается связанным финансовыми, обязательственными отношениями, что в ходе осуществления правосудия может повлиять на интересы каждой из сторон данных отношений.
Конфликт интересов возможен и в случаях, когда ценными бумагами компании, участвующей в деле, владеют члены семьи судьи, что вытекает из смысла понятия «личная заинтересованность судьи», содержащегося в ч. 2 ст. 3 Закона о статусе судей и включающего в круг интересов судьи названную категорию лиц.
Поскольку ценные бумаги являются частью имущества лица, ими владеющего, важную роль в рассматриваемой ситуации играют содержащиеся в пункте 4 ст. 6 Кодекса судейской этики требования о том, что судья должен принимать разумные меры в целях получения информации об имуществе и материальных интересах членов своей семьи. При этом к членам семьи судьи данным Кодексом отнесены: супруг, супруга, родители, дети, любой другой близкий родственник, проживающий совместно с судьей (ст. 3).
В выполнении судьей этого требования в отношении членов семьи, сведения о которых отражаются в справках о доходах (супруга и несовершеннолетних детей), как правило, сложностей не возникает. Однако в отношении совершеннолетних детей, родителей, других близких родственников вопрос не столь очевиден. Каким образом судья может обеспечить поступление от них на постоянной основе актуальных сведений о владении ценными бумагами, их видах, наименовании эмитентов? Какие меры по получению такой информации будут являться разумными, если выяснится, что при наличии конфликта интересов, обусловленного владением ценными бумагами членами семьи, судья при рассмотрении дела не предпринял меры по его урегулированию по причине неосведомленности? Это вопросы, на которые в настоящее время нет однозначных ответов, но которые судья должен иметь в виду при осуществлении правосудия.
11 См.: информация Министерства труда и социальной защиты РФ от 19 октября 2012 г. «Обзор типовых ситуаций конфликта интересов на государственной службе Российской Федерации и порядка их урегулирования» // Документ опубликован не был. Источник — СПС «Гарант».
12 См.: Ручкина Г.Ф. Анализ нормативных правовых актов, регламентирующих порядок передачи в доверительное управление ценных бумаг (долей участия, паев в уставных (складочных) капиталах организаций) в целях противодействия коррупции // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2002. № 4. С. 69—77; Горохова С.С. О некоторых аспектах применения в Российской Федерации института доверительного управления как инструмента предотвращения конфликта интересов // Административное и муниципальное право. 2022. № 3. С. 18—33; Петухов Д.В. Вопросы совершенствования порядка реализации обязанности передачи ценных бумаг (долей участия, паев в уставных (складочных) капиталах организаций) в доверительное управление в целях предотвращения конфликта интересов // http://kb.ssrf.ru/news/publikatsii/44079 (дата обращения: 05.03.2024).
13 См.: Российская газета. 31 июля 2004 г.
14 См.: Законность. 2016. № 10.
15 См.: СЗ РФ. 2011. № 1. Ст. 15.
16 См.: Там же. № 49 (ч. I). Ст. 7020.
17 См.: https://дфоут.мвд.рф/document/23943380 (дата обращения: 05.03.2024).
18 См.: СЗ РФ. 1997. № 30. Ст. 3586.
19 См.: Там же. 2018. № 30. Ст. 4532.
В связи с этим представляет интерес дело о дисциплинарном проступке судьи Верховного суда Республики Хакасия, лишенной полномочий решением региональной ККС от 31 июля 2015 г.20
По мнению ККС, нарушение судьи выразилось в том, что она в апелляционной инстанции приняла участие в рассмотрении гражданского дела (не в качестве председательствующего или докладчика), в котором стороной являлась компания «С.», учредителем и акционером которой состоял отец ее мужа. Являясь заинтересованным лицом и не взяв в такой ситуации самоотвод, судья нарушила права участников гражданского процесса на справедливое судебное разбирательство независимым и беспристрастным судом, что, в свою очередь, негативно отразилось на авторитете судебной власти и репутации судьи.
Квалификационная коллегия не приняла довод судьи о том, что она не была осведомлена о наличии у отца мужа акций компании «С.» и об его участии в работе компании. Сославшись на пункт 4 ст. 6 Кодекса судейской этики, Коллегия указала, что судья должна была принять разумные меры в целях получения информации об имуществе и материальных интересах членов своей семьи.
Дисциплинарная коллегия Верховного Суда Российской Федерации с доводами ККС не согласилась, указав, что отец мужа судьи (проживавший отдельно) не относится к числу лиц, перечисленных в статье 3 Кодекса судейской этики. Дисциплинарная коллегия пришла к выводу, что судья должна была взять самоотвод, но в связи с другим обстоятельством, — связанным не с владением ее свекром ценными бумагами, а с фактом его работы в компании «С.» до 2003 года, о чем судье было достоверно известно. Решение ККС в части прекращения полномочий судьи было отменено.
В вышеприведенной позиции Дисциплинарной коллегии не оспаривается по существу довод ККС, подразумевающий, что судье надлежало быть осведомленной об имущественном положении всех членов своей семьи. Ошибка состояла в отнесении к членам семьи судьи лица, не являющегося близким родственником.
20 См.: решение дисциплинарной коллегии Верховного Суда РФ от 8 октября 2015 г. № ДК15-55 // https://vsrf.ru/stor_pdf.php?id=1382588 (дата обращения: 05.03.2024).
Это не означает, что участие в деле родственников судьи, в отношении которых он не обязан принимать разумные меры в целях получения информации об их имуществе и материальных интересах, не будет свидетельствовать об отсутствии конфликта интересов. Как видно из вышеуказанного решения Дисциплинарной коллегии, участие свекра судьи (в силу статьи 14 Семейного кодекса Российской Федерации21 не относящегося к близким родственникам), имеющего отдаленную связь с компанией — участником судопроизводства, расценено как основание для самоотвода судьи.
Отличие состоит в том, что в отношении более дальнего круга родственников у судьи отсутствует обязанность, установленная пунктом 4 ст. 6 Кодекса судейской этики, и вопрос об ответственности судьи может быть поставлен лишь в случае подтвержденного факта его осведомленности о могущих поставить под сомнение его беспристрастность обстоятельствах, о которых он умолчал.
Вопрос же о степени родства, при которой личная заинтересованность судьи в исходе дела сохраняет свою актуальность, остается открытым. При ответе на него следует учитывать как требования части 2 ст. 3 Закона о статусе судей, согласно которой судья при исполнении своих полномочий должен избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, достоинство судьи или вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности, так и положения отраслевого процессуального законодательства.
Отметим, что в настоящее время возможность конфликта интересов при владении ценными бумагами рассматривается безотносительно к их количеству (например, по вышеуказанному выше дисциплинарному делу судьи Верховного суда Республики Хакасия доля акций, находящихся в собственности ее свекра, составляла 0,08%). Вместе с тем в комментариях к Бангалорским принципам поведения этому обстоятельству придается существенное значение. Например, владение акциями в акционерном обществе открытого типа в количестве 1% или менее обычно считается долей de minimis (т.е. недостаточно значимой для юридического внимания), не требующей дисквалификации судьи в отношении дела, касающегося этого акционерного общества; считается, что исход дела в таких случаях, как правило, не влияет на финансовые интересы судьи (ситуация может меняться в зависимости от размера акционерного общества, его позиции). Участие судьи недопустимо, лишь когда он владеет большим количеством акций компании, являющейся одной из сторон судебного спора, и исход рассматриваемого дела может реально повлиять либо восприниматься как влияющий на финансовые интересы судьи или повлиять на будущее компании, ее дальнейшее существование.
Представляется, что данный подход небезоснователен и позволяет исключить случаи необоснованного отвода судьи в условиях, когда он в силу обладания мизерной долей ценных бумаг очевидно не имеет материального и иного интереса в деле, притом что у сторон сомнений в объективности суда не возникает. Полагаем, что этот вопрос требует отдельного исследования, выработки определенных критериев.
Еще одним проблемным вопросом является установление в законодательстве нескольких способов предотвращения конфликта интересов судьей — владельцем ценных бумаг.
Один из них упомянут выше — передача ценных бумаг в доверительное управление в соответствии с Законом о противодействии коррупции, другие — заявление самоотвода, информирование участников процесса о сложившейся ситуации в соответствии с требованиями части 2 ст. 3 Закона о статусе судей, отраслевым процессуальным законодательством.
Какому из указанных способов судья обязан отдать предпочтение?
Представим ситуацию. К судье — владельцу акций ОАО «Х» поступило на рассмотрение гражданское дело по иску ОАО «Y» к ОАО «Х» о взыскании с данной компании причиненных убытков. Какие из способов предотвращения конфликта интересов судье надлежит выбрать (при сохранении бумаг в собственности):
— передать акции в доверительное управление и заявить самоотвод / поставить в известность участников процесса;
— передать акции в доверительное управление и, если возможность возникновения конфликта интересов тем самым будет предотвращена, не исполнять обязанность, установленную частью 2 ст. 3 Закона о статусе судей;
— заявить самоотвод, не передавая акции в доверительное управление, поскольку выбытие судьи из дела само по себе устраняет конфликт интересов и лишает использование доверительного управления какого-либо смысла;
— не передавая акции в доверительное управление и не заявляя самоотвода, поставить в известность участников процесса?
Представляется, что требования Закона о противодействии коррупции об обязанности передачи ценных бумаг в доверительное управление носят специальный характер по отношению к общим способам предотвращения конфликта интересов и подлежат выполнению в первоочередном порядке. Заявление самоотвода или вынесение ситуации на обсуждение сторон без выполнения этой обязанности может расцениваться как нарушение антикоррупционного законодательства.
21 См.: СЗ РФ. 1996. № 1. Ст. 16.
На практике использование обычного доверительного управления в большинстве случаев вряд ли приведет к урегулированию конфликта интересов. Несмотря на передачу ценных бумаг в управление, судья остается собственником конкретных ценных бумаг и, соответственно, является получателем прибыли, несет риск убытков и т.д. Говорить об устранении личного интереса в такой ситуации говорить не приходится. На это обстоятельство указывало Министерство труда и социальной защиты Российской Федерации22.
Получается, что, даже исполнив данную обязанность, в большинстве случаев судья вынужден будет взять самоотвод.
Несколько иная ситуация складывается, когда владельцами ценных бумаг оказываются родственники судьи. На них обязанность по передаче ценных бумаг в доверительное управление не распространяется. Соответственно, судья может соблюсти требования профессиональной судейской этики путем информирования участников процесса, самоотвода.
22 См.: письмо Министерства труда и социальной защиты РФ от 22 сентября 2022 г. № 28-7/10/В-12862 «О методических материалах по приобретению государственными гражданскими служащими РФ ценных бумаг в собственность» // Документ опубликован не был. Источник — СПС «Гарант» (ответ на вопрос № 18).
При неопределенности вопроса о наличии конфликта интересов в ситуации, связанной с владением родственником судьи ценными бумагами, судья в любом случае в судебном заседании перед разрешением отводов и самоотводов обязан довести соответствующую информацию до сведения участвующих в деле лиц с отражением своих объяснений в протоколе судебного заседания. Выполнив эту обязанность, судья может взять самоотвод, но только в том случае, если по его внутреннему убеждению владение родственником ценными бумагами может повлиять на объективное рассмотрение дела. Если же судья убежден в своей объективности, то он продолжает рассмотрение дела, причем даже в том случае, когда надлежаще извещенные участники процесса не явились (при условии возможности рассмотрения дела в их отсутствие) и судья не смог довести до них информацию23.
23 См.: заключение Комиссии Совета судей РФ по этике от 15 января 2021 г. № 3-КЭ «О соблюдении требований профессиональной этики мировым судьей, рассматривающим гражданское дело с участием организации, в которой работает супруг судьи, в том числе, при рассмотрении дела в отсутствие надлежаще извещенных сторон, а также при рассмотрении заявления о вынесении судебного приказа» // Документ опубликован не был. Источник — СПС «КонсультантПлюс».
Определенную сложность при реализации судьей обязанности по передаче ценных бумаг в доверительное управление вызывает отсутствие соответствующего порядка, определяющего сроки обращения в управляющую компанию, критерии ее выбора, условия доверительного управления, список подлежащих передаче ценных бумаг (все или только по которым возник конфликт интересов), период, на который происходит их передача, и т.д. Предполагаем, что такой порядок, единый для всех государственных служащих, может быть определен в статье 5 Федерального закона от 22 апреля 1994 г. № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг»24, поскольку нормы гражданского законодательства (ст. 1025 Гражданского кодекса Российской Федерации25 и др.) носят общий характер и не учитывают особенности, связанные с прохождением государственной службы.
Необходимо уточнить, какие именно бумаги подлежат передаче в доверительное управление. Закон о противодействии коррупции, упоминая о ценных бумагах, в скобках указывает на доли участия, паи в уставных (складочных) капиталах организаций. Это ограниченный круг ценных бумаг (акции, паи ПИФов), не включающий, например, облигации, относящиеся к долговым инструментам, векселя, чеки, банковские сертификаты и др. Как быть с ними?
Если обратиться к уже упомянутым выше комментариям к Бангалорским принципам поведения судей, то владение такими ценными бумагами, как доли в общих и взаимных фондах (российский аналог — паи инвестиционных фондов), правительственные ценные бумаги (в России это, например, государственные облигации), вообще не подпадает под понятие материальной заинтересованности судьи (если процесс не может повлиять на стоимость активов и долей).
Важно переосмыслить сам институт доверительного управления, выработать такие требования к условиям договора с управляющей компанией, которые бы максимально устраняли фактор личной заинтересованности судьи. Например, это может быть передача управляющей компании права на использование финансовых инструментов исключительно по своему усмотрению, в условиях неосведомленности судьи о наименовании входящих в портфель эмитентов, отсутствия возможности по оказанию какого-либо влияния на формирование активов, на деятельность управляющей компании в целом (так называемый слепой траст). Такой подход позволил бы избежать сомнений в объективности судьи.
В настоящее время, учитывая недостаточную эффективность института доверительного управления для предотвращения конфликта интересов, единственным действенным способом для этого остается использование судом самоотвода. Этим способом нельзя злоупотреблять, используя как причину для уклонения от рассмотрения дел. Если самоотводы начинают носить неединичный характер, то, вероятно, судье придется решать вопрос об отчуждении ценных бумаг.
Еще одна особенность, связанная в том числе с владением судьей ценными бумагами, вытекает из содержащегося в пункте 3 ст. 19 Кодекса судейской этики правила, предусматривающего, что судье следует воздерживаться от деятельности, предполагающей частые сделки.
24 СЗ РФ. 1996. № 17. Ст. 1918.
25 См.: СЗ РФ. 1996. № 5. Ст. 410.
О чем идет речь? Практически любое лицо, открыв брокерский или инвестиционный счет и начав приобретение ценных бумаг, сталкивается с необходимостью выбора определенной стратегии инвестирования. К числу таких стратегий относится купля-продажа ценных бумаг на разнице котировок, в рамках которых может совершаться от нескольких сделок в год до десятков за один день. Кроме этого, с определенной частотой сделки могут иметь место в рамках периодической балансировки портфеля (раз в квартал, в полугодие, в год).
Поскольку в пункте 3 ст. 19 Кодекса судейской этики не раскрывается понятие «деятельность», то, учитывая особые требования, предъявляемые к судейскому статусу, ее следует понимать в самом широком смысле, включая и деятельность на фондовом рынке.
Поэтому, хотя систематическое совершение сделок с ценными бумагами не относится к предпринимательской деятельности и не является нарушением антикоррупционного законодательства со стороны государственного служащего (о чем разъяснено в письме Министерства труда и социальной защиты РФ от 22 сентября 2022 г. № 28-7/10/В-12862 (ответ на вопрос № 23)), судья вынужден избегать стратегий, предусматривающих получение дохода за счет частых операций с ценными бумагами. Разумная же периодичность купли-продажи ценных бумаг, получается, должна определяться судьей самостоятельно.
Мы обозначили небольшой круг вопросов, возникающих в связи с владением судьями ценными бумагами, но их гораздо больше.
Во избежание недопонимания и спорных ситуаций представляется правильным дополнительное предметное разъяснение применительно к судейскому сообществу, поскольку каждая ошибка, совершенная в условиях неопределенности правоприменения, может привести к печальным последствиям как для самого судьи, так и для участников процесса.
Одним из вариантов решения проблемы, на наш взгляд, может быть спецкурс по обозначенной тематике в рамках повышения квалификации судей. Также возможны разработка отдельных методических рекомендаций с привлечением специалистов соответствующего профиля, создание единой информационной платформы для государственных служащих по ценным бумагам и другим финансовым активам.
В любом случае лишь четко понимаемые правила, детальная процедура позволят минимизировать нарушения антикоррупционного законодательства в данной сфере.