DOI 10.52390/20715870_2021_8_3; УДК 343; ББК 67.408.1

Аннотация. В статье рассматриваются проблемы правоприменения ст. 213 УК РФ, как существовавшие до принятия Федерального закона от 30 декабря 2020 г. № 543-ФЗ и не устраненные им, так и возникшие в связи с его вступлением в силу и касающиеся возможности квалификации по совокупности преступлений, изложенных в п. «а» ч. 1 ст. 213 и п. «д» ч. 2 ст. 112 (п. «а» ч. 2 ст. 115, ст. 116) УК РФ.

Ключевые слова: хулиганство; применение насилия; мотив; политическая, идеологическая, расовая, национальная, религиозная ненависть; вражда; социальная группа; транспорт общего пользования; совокупность преступлений; право на свободу совести и вероисповеданий.

Gracheva Yulia Viktorovna,

Professor, National Research University Higher School of Economics, Doctor of Laws, Professor (uvgracheva@mail.ru)

HOOLIGANISM: CHANGING THE LAW DIDN’T ELIMINATE THE PROBLEM OF LAW ENFORCEMENT

Abstract. The article deals with the problems of law enforcement of Art. 213 of the Criminal Code of the Russian Federation, both those that existed before the adoption of the Federal Law of December 30, 2020 No. 543-FZ and were not eliminated by it, and those arising in connection with its entry into force, and concerning the possibility of qualification for the totality of crimes set forth in Article 213 § 1 a) and Article 212 § 2 d) ((Article 115 § 2 a) and Article 116) of the Criminal Code of the Russian Federation.

Keywords: hooliganism; use of violence; motive; political; ideological, racial, national, religious hatred; enmity; social group; public transport; aggregate of crimes; the right to freedom of conscience and religion.

Федеральный закон от 30 декабря 2020 г. № 543-ФЗ «О внесении изменений в статью 213 Уголовного кодекса Российской Федерации» описанный в п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ способ совершения хулиганства «с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия» перевел в разряд квалифицирующих признаков (ч. 2 ст. 213 УК РФ), а вместо него указал другой – «с применением насилия к гражданам либо угрозой его применения». Под ним следует понимать нанесение легкого или средней тяжести вреда здоровью, побоев или совершение иных насильственных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы. Такое насилие должно применяться на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественной безопасности и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение (например, умышленное причинение легкого вреда здоровью без видимого повода или с использованием незначительного повода как предлога для причинения вреда здоровью).

Таким образом, законодатель частично восстановил юридическую конструкцию состава хулиганства, действовавшую с 1 января 1997 г. до вступления в силу Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации». Однако надо иметь в виду, что в этот период ст. 112, 115 и 116 УК РФ не содержали в качестве конструктивного или квалифицирующего признака хулиганского мотива, поэтому проблем разграничения предусмотренных ими составов преступлений не возникало.

На теоретическом уровне дифференциацию можно провести по направленности умысла; в первом случае он направлен на грубое нарушение общественного порядка, проявляющееся в явном неуважении к обществу, во втором – на причинение вреда здоровью человека, нанесение побоев и т. д. Вместе с тем такие теоретические выводы сложно реализовать на практике, тем более что и максимальное наказание, например, за причинение средней тяжести вреда здоровью из хулиганских побуждений (п. «д» ч. 2 ст. 112 УК РФ) и хулиганство с применением насилия к гражданам или угрозой его применения (п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ) одинаковое – до 5 лет лишения свободы.

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 октября 1972 г. № 9 (в ред. от 26 апреля 1984 г.) «О судебной практике по делам о хулиганстве»¹ содержались следующие руководящие разъяснения (пп. 25 и 26): «Нанесение оскорблений, побоев, причинение легких или менее тяжких телесных повреждений и другие подобные действия … могут квалифицироваться как хулиганство лишь в тех случаях, когда они одновременно были сопряжены с очевидным для виновного грубым нарушением общественного порядка и выражали явное неуважение к обществу. При этом хулиганские действия, связанные с указанными посягательствами на личность, полностью охватываются составом хулиганства и дополнительной квалификации по статьям УК о преступлениях против личности не требуют… более тяжкие, чем хулиганство, преступления (например, убийство, умышленное причинение тяжких телесных повреждений и др.), совершенные из хулиганских побуждений, следует квалифицировать только по соответствующим статьям УК союзных республик, предусматривающим ответственность за эти более тяжкие преступления, если законодательством союзной республики специально предусмотрена ответственность за совершение их из хулиганских побуждений. В тех же случаях, когда такая ответственность не предусмотрена законом, а равно при наличии реальной совокупности такие преступления должны квалифицироваться по совокупности с хулиганством».

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений» допускается возможность квалификации хулиганства по совокупности с преступлениями против личности именно потому, что на момент принятия этого документа составом хулиганства не охватывалось применение насилия: «Имея в виду, что состав преступления, предусмотренный статьей 213 УК РФ, не содержит такого признака объективной стороны преступления, как применение насилия (причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести), и с учетом того, что при хулиганстве умысел направлен на грубое нарушение общественного порядка, в случаях, когда в процессе совершения хулиганства потерпевшему, а также лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка либо пресекающему хулиганские действия, нанесены побои или причинен вред здоровью различной степени тяжести из хулиганских побуждений, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных соответствующей частью статьи 213 УК РФ и частью (пунктом части) соответствующей статьи Особенной части Уголовного кодекса РФ, предусматривающей ответственность за преступление против личности» (п. 11).

Очевидно, что, во-первых, совокупности преступлений, предусмотренных п. «д» ч. 2 ст. 112 (п. «а» ч. 2 ст. 115, ст. 116) УК РФ и п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ, быть не может. Во-вторых, изменения, внесенные Федеральным законом от 30 декабря 2020 г. № 543-ФЗ, не отличаются системностью и полнотой. Это проявилось, с одной стороны, в том, что из ст. 112, 115 и 116 УК РФ не исключен хулиганский мотив, а с другой стороны, не устранены огрехи законодательного описания уголовно наказуемого хулиганства: в п. «б» ч. 1 ст. 213 УК РФ в качестве конструктивного признака состава преступления закреплен мотив политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, а также мотив ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Внесение такого признака в ст. 213 УК РФ вызвало негативную реакцию в теории уголовного права², ³, ⁴, поскольку обязательным субъективным признаком хулиганства выступает хулиганский мотив, и если внутренних побуждений у виновного было несколько, то какое-то из них все равно являлось доминирующим, а при хулиганстве – это как раз такой мотив. В связи с этим вызывает немалые сложности квалификация хулиганства по признаку экстремистского мотива.

Приговором Хамовнического районного суда г. Москвы от 17 августа 2012 г. А. осуждена за совершение хулиганства в составе группы лиц по предварительному сговору по мотивам религиозной ненависти и вражды и по мотивам ненависти в отношении социальной группы (ч. 2 ст. 213 УК РФ). Деяние выразилось в организации и совершении в общественном месте – в православном храме – действий, грубо нарушающих общественный порядок и продиктованных желанием виновных противопоставить себя лицам, посещающим храм из религиозных чувств, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним. Она выкрикивала бранные фразы и слова, оскорбляющие чувства присутствующих, совершала иные, подчеркнуто вульгарные и нарочито провокационные действия (имитация танцев и нанесение ударов по воображаемым противникам), недопустимые и неприемлемые с учетом специального предназначения данного общественного места для религиозных обрядов и церемоний. А. были нарушены общепризнанные правила поведения в общественных местах вообще и храмах в частности. Доводы кассационных жалоб осужденных и их адвокатов, в том числе об отсутствии в деянии состава преступления, проверены судебной коллегией по уголовным делам Московского городского суда, которая кассационным определением от 10 октября 2012 г. признала квалификацию содеянного правильной и оставила приговор в отношении ее без изменения.

В жалобе, направленной в Конституционный Суд РФ, А. утверждала, что ч. 2 ст. 213 УК РФ не соответствует ряду статей Конституции РФ, поскольку несоразмерно ограничивает свободу выражения мнений, позволяет признавать нарушением общественного порядка нарушение религиозных норм и устанавливать преступный характер деяний на основе их восприятия большинством населения в качестве неприемлемых. Однако Конституционный Суд РФ не нашел оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению⁵.

Приведенный приговор высветил проблему отграничения рассматриваемого состава преступления (п. «б» ч. 2 ст. 213 УК РФ) от состава, изложенного в ч. 2 ст. 148 УК РФ, предусматривающей ответственность за публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих, если это деяние совершено в местах, специально предназначенных для проведения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний.

Сопоставляя названные составы преступлений, отметим, что общественно опасные деяния, по существу, совпадают. В одном случае законодатель описывает их как «публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу» (ст. 148 УК РФ), в другом – как «грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу» (ч. 1 ст. 213 УК РФ). Раскрывая содержание действий, выражающих явное неуважение к обществу, суды ссылаются на постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений», им же пользуются и для определения признаков объективной стороны хулиганства.

Отличие рассматриваемых деяний видится в признаках субъективной стороны. Так, ч. 2 ст. 148 УК РФ содержит в качестве обязательного признака цель оскорбления религиозных чувств верующих, а п. «в» ч. 2 ст. 213 УК РФ – мотив в виде политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотив ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.

Мотив религиозной ненависти или вражды предполагают стойкую неприязнь и (или) нетерпимое отношение, испытываемые лицом к другим гражданам, их группам вследствие несогласия с их взглядами, убеждениями, принципами, по причине их принадлежности к той или иной политической партии или общественному движению либо вследствие принадлежности других лиц (или групп лиц) к определенной расе, национальности, конфессии, религиозному объединению или вследствие отсутствия у других лиц какого-либо вероисповедания⁶.

Религиозная ненависть (вражда) предполагает неприятие лиц иного вероисповедания (религии), связанных с иным вероисповеданием (религией) объектов и предметов (культовых зданий и сооружений), иных мест и объектов, специально предназначенных для богослужений, молитвенных и религиозных собраний, религиозного почитания (паломничества): религиозной литературы, печатных, аудио- и видеоматериалов и иных предметов религиозного назначения⁷.

Разновидностью такой ненависти (вражды) является ненависть (вражда) религиозного человека к атеисту и наоборот, поскольку российское законодательство гарантирует каждому право не исповедовать никакой религии. Не исключается наличие мотива религиозной ненависти (вражды) и в случае совершения преступления в отношении представителей той же самой религии, что исповедует виновный, если, допустим, потерпевшие, по мнению последнего, отклонились от религиозных догматов, впали в ересь⁸.

«Оскорбить», «оскорблять» буквально означает «тяжело обидеть, крайне унизить»⁹, «обидеть, огорчить, опечалить и раздражить словом или делом; нападать на кого, судить кого неправо, кривосудом»¹⁰. Таким образом, оскорбление предполагает высказывания и действия, вызывающие у другого лица чувство обиды. Общепринятые этические нормы вовсе не связывают это понятие с неприличной формой выражения¹¹. Она была существенной чертой уголовно наказуемого оскорбления (ст. 130 УК РФ), которое декриминализировано, в специальных нормах об оскорблениях не предусмотрена неприличная форма (ст. 297, 319, 335 УК РФ).

В этой связи грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное по мотиву религиозной ненависти или вражды, конечно, может оскорблять религиозные чувства верующих, но это происходит не всегда. В то же время не каждое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу с целью оскорбления религиозных чувств верующих, совершается по мотиву религиозной ненависти или вражды. Например, З. разместил в сети «Интернет» изображение полового акта мужчины и ребенка, вместо лица которого изображен лик, напоминающий образ Иисуса Христа. Суд обоснованно квалифицировал действия З. в том числе по ч. 1 ст. 148 УК РФ¹².

Другой пример. П., находясь дома, взял в руки православную икону «Чудо святого Георгия о змие», перевернул ее и сфотографировал свое отражение и отражение указанной перевернутой иконы в расположенном напротив зеркале при помощи сотового телефона. После этого разместил на своей интернет-странице в социальной сети пост со своим изображением и перевернутой иконой «Чудо святого Георгия о змие» у него в руках, а также оскорбительный комментарий следующего содержания: «...чертям во славу, людям во забаву»; «...мой отец дьявол» и т. д.¹³ Обстоятельства дела позволяют утверждать, что деяние А., квалифицированное по ч. 2 ст. 213 УК РФ¹⁴, скорее, совершено с целью оскорбления религиозных чувств верующих, чем по мотиву ненависти (вражды) к этой группе. Однако на тот момент ст. 148 УК РФ действовала в другой редакции, которая не охватывала подобных действий.

Уголовное дело имело большой резонанс и в том числе способствовало принятию Федерального закона от 29 июня 2013 г. № 136-ФЗ «О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан»¹⁵. В пояснительной записке авторы обосновывали необходимость принятия законопроекта имеющимися пробелами в правовом регулировании ответственности лиц, оскорбляющих религиозные убеждения граждан России, исповедующих христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России, и (или) оскверняющих объекты и предметы религиозного почитания (паломничества), места, предназначенные для совершения богослужения, других религиозных обрядов и церемоний религиозных объединений, а также отсутствием в УК РФ статьи, предусматривающей ответственность за указанные деяния¹⁶.

Несмотря на внесенные изменения в ст. 148 УК РФ, они не сняли всех сложностей в разграничении деяний, указанных в чч. 1 и 2 ст. 148 УК РФ и п. «б» ч. 2 ст. 213 УК РФ. Так, в ходе предварительного расследования было установлено, что у А., испытывающего негативное отношение к православной религии и лицам, исповедующим ее, на основе религиозной нетерпимости возник преступный умысел, направленный на совершение публичных действий, заключающихся в размещении на входных дверях церкви (местной религиозной организации православного Прихода Никольской церкви г. Скопина Рязанской области) вырезанных из религиозных книг листов с надписями, сделанными им в отношении Иисуса Христа и Богородицы, которые оскорбляют религиозные чувства верующих¹⁷. Эти действия квалифицированы судом по ст. 148 УК РФ. Они же, кроме того, были оценены и как осквернение здания церкви по мотиву национальной и религиозной ненависти и вражды в отношении евреев и христиан.

Из приговора видно, что, во-первых, обоснование вменения А. деяния, предусмотренного ст. 148 УК РФ, в равной мере подходит и для квалификации деяния по п. «б» ч. 1 ст. 213 УК РФ; во-вторых, признание наличия в деянии идеальной совокупности преступлений (ст. 214 и 148 УК РФ) заставляет задуматься и о возможности квалификации содеянного по совокупности ст. 148 УК РФ с п. «б» ч. 2 ст. 213 УК РФ, тем более что у этих посягательств разные объекты.

Квалификации преступлений по совокупности ч. 1 или ч. 2 ст. 148 УК РФ с п. «б» ч. 2 ст. 213 УК РФ быть не может. В первом составе преступления его конструктивным признаком выступает цель – оскорбление религиозных чувств верующих, во втором – мотив религиозной ненависти или вражды. Мотив преступления – это внутреннее побуждение, вызывающее у лица решимость (желание) совершить преступление. Формирование желания проходит в несколько этапов: «1) ощущение определенной потребности; 2) превращение ее в побуждение к действиям, т. е. в мотив; 3) постановка цели, достижение которой должно прямо удовлетворять ощущаемую потребность или служить средством для ее удовлетворения; 4) желание (хотение) достичь поставленной цели»¹⁸. Из этого видно, что мотив рождается из внутренних потребностей и в определенной мере способствует формированию цели. В связи с этим мотив религиозной ненависти и вражды может сформировать цель «оскорбление верующих», но это не единственный мотив, создающий такую цель. Так, Н., будучи в состоянии алкогольного опьянения, в помещении религиозной организации «Православный приход храма Архистратига Михаила Республики Крым Феодосийской Епархии» – в месте, специально предназначенном для проведения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, проявляя явное неуважение к обществу, умышленно, публично нарушая общепризнанные нормы и правила поведения, желая противопоставить себя окружающим и показать пренебрежительное отношение к ним, оскорбить религиозные чувства верующих, выражаясь грубой нецензурной бранью, подняла платье и продемонстрировала половые органы в присутствии прихожан храма. Н. в нецензурной форме публично заявила, что данный храм построен на денежные средства лиц, занимающихся проституцией¹⁹.

Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий было совершено с целью оскорбления религиозных чувств верующих, но с хулиганским мотивом.

В опубликованной практике применения п. «б» ч. 2 ст. 213 УК РФ не удалось найти дел, где данная статья вменялась бы осужденным, совершившим хулиганство по мотиву религиозной ненависти или вражды. В настоящее время подобные деяния квалифицируются по ст. 148 УК РФ, поскольку они совершаются с целью оскорбления религиозных чувств верующих.

Федеральный закон от 3 апреля 2017 г. № 60²⁰ дополнил ч. 1 ст. 213 УК РФ пунктом «в», в котором закрепил обстоятельство места совершения хулиганства – железнодорожный, морской, внутренний водный или воздушный транспорт, а также любой иной транспорт общего пользования.

В узком смысле транспорт рассматривается как синоним транспортного средства²¹, вероятно, поэтому некоторые ученые утверждают, что в Уголовном кодексе это понятие употребляется в таком его значении²², другие же, наоборот, полагают, что законодатель использует «транспорт» в его широком значении²³. Применительно к п. «в» ст. 213 УК РФ под транспортом следует понимать не только транспортные средства (поезда, самолеты, корабли, автобусы и т. д.), но и объекты транспортной инфраструктуры, обеспечивающие безопасность движения и эксплуатации транспорта (аэропорты, вокзалы и т. д.).

Федеральный закон от 3 апреля 2017 г. № 60-ФЗ дополнил Уголовный кодекс не только п. «в» ч. 1 ст. 213, но и статьей 267.1, в которой предусмотрел ответственность за совершение из хулиганских побуждений действий, угрожающих безопасной эксплуатации транспортных средств.

Разграничить эти преступления не так просто, поскольку оба, во-первых, посягают на общественную безопасность и общественный порядок (родовой объект), во-вторых, совершаются из хулиганских побуждений и, наконец, связаны с транспортом.

Отличия видятся в следующем. В ст. 213 УК РФ законодатель говорит о транспорте, а в ст. 267.1 УК РФ – о транспортном средстве, первое понятие шире второго, охватывает весь комплекс соответствующего вида транспорта. Вместе с тем создать угрозу безопасной эксплуатации транспортного средства можно и за счет блокирования транспортных коммуникаций, повреждения средств сигнализации, путей сообщения и т. д., но квалифицироваться такие действия должны по ст. 267 УК РФ.

Так, Р., К. и В. предъявлено обвинение в том, что они 10 мая 2018 г., находясь на 10 пикете 335 км станции Нелидово Октябрьской ж.д., расположенной в г. Нелидово Тверской области, действуя из хулиганских побуждений, поставили каркас холодильника с находящимися в нем кирпичами внутрь железнодорожной колеи железнодорожного пути № 1, тем самым создав угрозу безопасности эксплуатации маневрового поезда № 2928, машинист которого для предотвращения наезда на указанный предмет применил экстренное торможение²⁴.

11 августа 2019 г. К., осознавая, что создает реальную угрозу для безопасной эксплуатации железнодорожного транспорта, из хулиганских побуждений принес на 4 пикет 1216 км железнодорожного перегона незаконно хранимую им 76 мм осколочно-фугасную дальнобойную гранату ОФ-350, пригодную для производства взрыва, и два бронебойно трассирующих снаряда образца 1939 г. (унитарного патрона), не пригодных для стрельбы либо производства взрыва. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, разместил их у подошвы рельсы, тем самым создав угрозу безопасности эксплуатации транспортных средств, ограничение функционирования объектов транспортной инфраструктуры, схода подвижного состава и железнодорожного крушения, причинения имущественного вреда собственнику и загрязнения окружающей среды. По объяснениям К., он положил снаряды на железную дорогу, чтобы посмотреть, как работают правоохранительные органы. Позвонил председателю колхоза, спросил, куда можно сообщить о найденных снарядах, затем в службу 112 и сообщил о них. Через некоторое время приехали сотрудники транспортной полиции, которым он указал на место, где лежали снаряды. Действия квалифицированы в том числе по ст. 267.1 УК РФ²⁵.

Приведенные примеры иллюстрируют возможность создания угрозы безопасного функционирования транспортного средства за счет воздействия не на транспортное средство, а на другие элементы транспортной системы. Однако надо иметь в виду, что деяния подобного рода охватываются ст. 267 УК РФ, которая предусматривает приведение указанных элементов в состояние, не позволяющее безопасно эксплуатировать транспортное средство.

По ст. 267.1 УК РФ должна наступать ответственность «зацеперов», лиц, забрасывающих камнями поезда или ослепляющих лазерными указками пилотов самолетов и т. п.²⁶
Другое отличие рассматриваемых составов преступлений (п. «в» ч. 1 ст. 213 УК РФ и ст. 267.1 УК РФ) заключается в том, что хулиганство не сопряжено с созданием угрозы безопасности функционирования транспортного средства. Исходя из законодательной формулировки признаком, отграничивающим одно деяние от другого, выступает связь совершаемых действий с безопасностью работы транспортного средства любого вида транспорта. Действиями виновного по ст. 267.1 УК РФ должна быть создана угроза безопасной эксплуатации транспортного средства²⁷.

Так, Д. и С., будучи в состоянии алкогольного опьянения, находясь на железнодорожном транспорте общего пользования, в присутствии иных лиц, грубо нарушая общественный порядок, выражая явное неуважение к обществу, громко высказывались грубой нецензурной бранью и демонстративно распивали алкогольные напитки. Билетный кассир Л. и охранник электропоезда А. попросили прекратить преступные действия, на что Д. и С. не отреагировали, отказались оплачивать проезд и, продолжая свои хулиганские действия, грубо нарушая общественный порядок, выражая явное неуважение к обществу, продолжили выражаться грубой нецензурной бранью и проследовали вместе с данными лицами в тамбур указанного вагона. Находясь в тамбуре первого вагона указанного электропоезда, Д. совместно с С. из хулиганских побуждений, демонстративно в присутствии Л. нанесли множественные удары руками А. по голове, телу

и конечностям, не причинив вреда здоровью. Действия виновных квалифицированы по п. «в» ч. 1 ст. 213 УК РФ²⁸, ²⁹.

Если же хулиганские действия на транспортном средстве начинают создавать угрозу его безопасного функционирования, то деяние следует квалифицировать по ст. 267.1 УК РФ. Так, Е., будучи в нетрезвом виде, во время движения ходил по салону пассажирского междугороднего автобуса, выражался нецензурной бранью, хватался за руль, мешая водителю³⁰. Последнее обстоятельство создало угрозу безопасной эксплуатации транспортного средства.

Интересен вопрос о возможности вменения совокупности рассматриваемых составов преступлений. Судебная практика дает на него положительный ответ. Так, реальная совокупность преступлений была установлена в действиях З., квалифицированных по п. «в» ч. 1 ст. 213 и ст. 267.1 УК РФ³¹.

Также следует обратить внимание на обстоятельство, которое исключает вменение ст. 267.1 УК РФ: субъектом этого преступления не может быть лицо, управляющее транспортным средством или обязанное соблюдать правила безопасности движения или эксплуатации транспортного средства³², ³³.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Агузаров Т. К. Преступные посягательства на независимость и неприкосновенность судей. – М., 2004.


Бакишев К. А., Чучаев А. И. Уголовно-правовая охрана безопасности транспорта по законодательству Казахстана и России. – М., 2020.


Волженкин Б. Постановление Пленума Верховного Суда о судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений // Уголовное право. – 2008. – № 1.


Волженкин Б. Хулиганство // Уголовное право. – 2007. – № 5.


Грачева Ю. В., Палий В. В. Квалификация преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства. – М., 2014.


Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. – Т. II. – М., 1981.


Кибальник А., Соломоненко И. «Экстремистское» хулиганство – нонсенс уголовного закона // Законность. – 2008. – № 4.


Некоторые особенности производства по делам, связанным с проявлением ксенофобии / Отв. ред. Л.А. Воскобитова. М., 2011.


Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. – М., 1995.


Пикуров Н. И. Квалификация транспортных преступлений. – М., 2011.


Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. – СПб., 2002.


Российское уголовное право: Курс лекций. – В 8 т. – Т. 5 / Под ред. А. И. Коробеева. – Владивосток, 2001.


Чучаев А. И., Пожарский А. Ю. Транспортные преступления: понятие, виды, характеристика: Монография. – М., 2018.



Ссылка для цитирования статьи:

Грачева Ю. В. Хулиганство: изменение закона не исключило проблемы правоприменения // Уголовное право. 2021. № 8. С. 3–11.