DOI 10.52390/20715870_2022_4_3; УДК 343.231; ББК 67.408.01



BATYUTINA Tatyana Yurievna,

Associate Professor of the Law Faculty, the Kuban State University, Candidate of Laws (tatjanka_92@mail.ru)

PCHENUSHAI Kazbek Askerovich,

4th year student of the Law Faculty, the Kuban State University (kazbek007x@gmail.com)

Discretionary power of the court to change the category of a crime: the enforcement problems

Abstract. The study analyzes the problems of judicial practice in application of Part 6 of Article 15 of the Criminal Code of the Russian Federation. The authors focus on the mechanism of evaluation of factual circumstances of a committed crime used by courts when changing the category of a crime. The issue of the correlation of the factual circumstances of the crime, mentioned in the said provision, with the circumstances mitigating or aggravating the punishment, as well as the influence on judicial practice of the explanations by the Resolution of the Plenary Supreme Court of the Russian Federation of 15.05.2018 No. 10 «On the practice of application by courts of the provisions of part 6 of Article 15 of the Criminal Code of the Russian Federation» has been researched.

Keywords: change of the category of a crime; judicial discretion; factual circumstances of a crime; degree of public danger.

Появление в уголовном законе нормативного предписания о возможности изменения судом категории преступления, а позже – постановления Пленума Верховного Суда РФ¹, содержащего ряд правовых позиций относительно механизма применения данного положения вызвало в том числе критическую оценку (особенно в части расширения возможностей освобождения от отбывания наказания) со стороны научного сообщества. Вместе с тем рассматриваемый инструмент предполагает ряд позитивных для виновного правовых последствий². Потому представляется необходимым проанализировать существующие в судебной практике подходы к применению ч. 6 ст. 15 УК РФ, выяснив, насколько они соответствуют позиции высшей судебной инстанции.

К изменению категории преступления суды прибегают редко. Доля лиц, в отношении которых было принято такое решение, в общем числе осужденных за преступления, относящиеся к категориям, предусмотренным чч. 3–5 ст. 15 УК РФ, за период c 2013 г. по первое полугодие 2021 г. составляет 0,94 %. При этом чаще всего ч. 6 ст. 15 УК РФ применяется по делам о преступлениях против собственности – 60,34 %, незаконных действиях с наркотическими средствами и психотропными веществами – 14,53 %, преступлениях против жизни и здоровья – 7,68 %, преступлениях против интересов службы – 5,3 %, незаконных действиях с оружием – 1,73 %. Наибольшую долю в этом массиве составляют приговоры по делам о кражах – 38,48 %³.

Решение об изменении категории преступления связывается с соблюдением ряда юридически значимых условий, которые должны быть установлены судом. C точки зрения закрепления в ч. 6 ст. 15 УК РФ все они являются формальными и обязательными к соблюдению, однако по критерию судейского усмотрения их можно классифицировать: 1) на императивные – вид и срок назначенного наказания, отсутствие отягчающих (ч. 1 ст. 63 УК РФ) и наличие смягчающих (ч. 1 ст. 61 УК РФ) наказание обстоятельств и 2) диспозитивные (оценочные) – обстоятельства, смягчающие (ч. 2 ст. 61 УК РФ) или отягчающие (ч. 1.1 ст. 63 УК РФ) наказание, а также фактические обстоятельства совершенного преступления, уменьшающие степень его общественной опасности.

В рамках исследования проанализировано свыше 200 приговоров и постановлений судов, размещенных в свободном доступе в сети «Интернет» (https://sudact.ru).

Соблюдение императивных требований закона

Как следует из ч. 6 ст. 15 УК РФ, назначение наказания предшествует решению вопроса об изменении категории преступления. Стоит отметить, что отступлений от условия о максимально допустимом назначенном наказании для каждой из исходных категорий преступления (не свыше трех лет лишения свободы – для преступлений средней тяжести, пяти лет – для тяжких преступлений и семи лет – для особо тяжких) выявлено не было.

Обратимся к оценке обстоятельств, отягчающих наказание, поскольку их наличие должно выступать непреодолимым препятствием для изменения категории преступления. При их учете ошибки судами допускались нечасто. В качестве иллюстрации можно привести приговор Калининского районного суда г. Челябинска, в котором изменена категория преступления «при отсутствии иных, кроме рецидива преступлений, отягчающих наказание обстоятельств»⁴. То есть суд, установив наличие рецидива (п. «а» ч. 1 ст. 63 УК РФ), в прямом противоречии с содержащимся в ч. 6 ст. 15 УК РФ запретом изменять категорию этот запрет учитывать отказался, что, однако, не повлекло соответствующей реакции вышестоящей инстанции.

Игнорирование особо опасного рецидива прослеживается и в решениях судов вышестоящих инстанций⁵, что, однако, объясняется тем, что согласно ч. 1 ст. 389.24 УПК РФ «обвинительный приговор, определение, постановление суда первой инстанции могут быть изменены в сторону ухудшения положения осужденного не иначе как по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего, частного обвинителя, их законных представителей и (или) представителей», тогда как такие представления не вносились, жалобы поданы не были.

В контексте учета смягчающих наказание обстоятельств исследование выявило господствующую в судах позицию, состоящую в том, что изменение категории преступления следует рассматривать в качестве формы поощрения виновного за позитивное посткриминальное поведение. Таким образом, установленное законодателем условие об обязательном наличии смягчающих наказание обстоятельств было конкретизировано судебной практикой – в наибольшей мере при применении ч. 6 ст. 15 УК РФ востребованы предусмотренные пп. «и», «к» ч. 1 ст. 61 и ч. 2 ст. 61 УК РФ (как правило, это признание вины и раскаяние в содеянном), поскольку эти обстоятельства сопутствуют стремлению виновного минимизировать наступление вредных последствий содеянного.

Например, Советский районный суд г. Тамбова так мотивировал свое решение: «Принимая во внимание степень общественной опасности совершенного преступления, наличие смягчающих обстоятельств, поведение подсудимого после совершения преступления, выразившееся в активном способствовании его раскрытию, возмещении материального ущерба потерпевшему, суд считает возможным изменить категорию преступления, предусмотренного п. «г» ч. 3 ст. 158 РФ, с тяжкого на преступление средней тяжести»⁶.

Смягчающие наказание обстоятельства


и фактические обстоятельства преступления взаимосвязаны,


но не тождественны

Изменяя категорию, суды зачастую ограничиваются перечислением установленных в деле смягчающих наказание обстоятельств, не учитывая основной подлежащий оцениванию критерий степени общественной опасности деяния, а именно – фактические обстоятельства. В этой связи показателен пример из практики Оренбургского областного суда, указавшего суду нижестоящей инстанции на то, что в приговоре были изложены лишь общие суждения и не конкретизировано, какие именно фактические обстоятельства совершенного преступления и какие данные, свидетельствующие о меньшей степени общественной опасности, позволили изменить его категорию. Областной суд постановил исключить из приговора данное решение⁷.

Специфика разграничения данных понятий прослеживается в решениях судов апелляционной инстанции. Так, Кемеровский областной суд при рассмотрении дела о преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 111 УК РФ, отмечает: если существуют явно выраженные обстоятельства, которые свидетельствуют о целесообразности смягчения наказания, то они же могут обосновывать и необходимость изменения категории преступления. Однако мотивировка такого решения в соответствии с п. 6.1 ч. 1 ст. 299 УПК РФ должна содержать указание на фактические обстоятельства, которые существенно влияют на степень общественной опасности содеянного. Судебная коллегия пришла к выводу, что поведение потерпевшего ни само по себе, ни в совокупности с другими фактическими обстоятельствами, даже с учетом полного признания вины, раскаяния и наличия на иждивении осужденного двух малолетних детей нельзя признать обстоятельством, существенно влияющим на степень общественной опасности преступления. В итоге решение суда об изменении категории преступления из приговора исключено, что повлекло и отмену связанных с ним позитивных для лица правовых последствий⁸. Волгоградский областной суд также счел несостоятельными доводы апелляционной жалобы о необходимости изменения категории преступления в рамках трех эпизодов кражи ввиду позитивного посткриминального поведения⁹. Такой подход представляется обоснованным, поскольку последнее хотя и снижает степень общественной опасности содеянного, не характеризует в полной мере само преступление, а находится за его рамками.

В свою очередь, применение ст. 64 УК РФ при назначении наказания не обязательно влечет и изменение категории преступления. Действительно, Пленум Верховного Суда РФ в абз. 2 п. 8 постановления от 15 мая 2018 г. № 10 указал на возможность одновременной реализации соответствующих положений, но подчеркнул и важность соблюдения предусмотренных ими различных условий. Иллюстрацией корректного следования данному разъяснению Пленума служит решение Верховного Суда Республики Башкортостан. Соглашаясь с применением ст. 64 УК РФ по делу о преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 105 УК РФ, суд не нашел убедительных оснований для изменения его категории и, как следствие, признал данное решение суда нижестоящей инстанции незаконным¹⁰. В свою очередь, Свердловский областной суд справедливо отменил приговор, поскольку в нем соответствующее решение было обосновано ссылкой на те же смягчающие обстоятельства, которые легли в основу применения ст. 64 УК РФ, а также на сведения о личности осужденного, достигшего престарелого возраста. Между тем обстоятельства убийства не свидетельствовали о меньшей степени общественной опасности деяния¹¹.

Таким образом, решение об изменении категории преступления принимается на основе кумулятивного положительного эффекта от смягчающих наказание обстоятельств и фактических обстоятельств преступления¹².

Исследование показало, что в целом ряде случаев мотивировка изменения категории преступления включала сведения, характеризующие личность виновного. Однако эти данные не подлежат рассмотрению при решении поставленного вопроса через призму фактических обстоятельств преступления: они уже проанализированы в процессе назначении наказания¹³ и повторно учитываются¹⁴ только при наличии к тому оснований в рамках выполнения предусмотренного ч. 6 ст. 15 УК РФ условия о наличии смягчающих наказание обстоятельств. Как представляется, ч. 6 ст. 15 УК РФ и абз. 2 п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 мая 2018 г. № 10 неслучайно не упоминают характеристику личности. В этой связи примечательно решение суда Ханты-Мансийского автономного округа, который отменил приговор суда нижестоящей инстанции. Последний мотивировал отсутствие оснований для изменения категории преступления на менее тяжкую тем, что «учел личность подсудимого». В свою очередь, суд апелляционной инстанции отметил, что такой вывод не соответствовал требованиям ч. 6 ст. 15 УК РФ и исказил суть возможности применения данной нормы¹⁵.

В контексте соотношения смягчающих наказание обстоятельств и фактических обстоятельств преступления надлежит учитывать и то, что отсутствие определенного смягчающего наказание обстоятельства не должно трактоваться не только как наличие отягчающего, но и как фактическое обстоятельство, препятствующее применению ч. 6 ст. 15 УК РФ. В частности, Забайкальский краевой суд постановил исключить указание на учет непризнания вины подсудимой при решении вопроса об изменении категории преступления, поскольку это не относится к фактическим обстоятельствам, влияющим на степень общественной опасности содеянного, а выступает реализацией права обвиняемого защищаться любыми способами, следовательно, не подлежит учету судом¹⁶, ¹⁷, ¹⁸, ¹⁹, ²⁰.

Таким образом, именно оценка фактических обстоятельств преступления играет важную роль в принятии решения об изменении его категории. В связи с этим заслуживает поддержки мнение о том, что «разделить» фактические обстоятельства и степень общественной опасности невозможно по определению, поскольку на основе первых как раз происходит оценка последней²¹, ²². При этом правовая природа и содержание категории «фактические обстоятельства преступления» в УК РФ не раскрываются, а Пленум Верховного Суда РФ приводит их открытый перечень, в числе которых: степень реализации преступных намерений, роль подсудимого в преступлении, совершенном в соучастии, вид умысла либо неосторожности, мотив, цель совершения деяния, характер и размер наступивших последствий. Разъяснений относительно принципов и критериев оценивания указанных фактических обстоятельств, как и примеров правоприменения, высший судебный орган не дает.



Оценка судами фактических обстоятельств преступления

Рассмотрим особенности учета судами отдельных фактических обстоятельств содеянного при изменении категории преступления.

Весьма важным является размер причиненного ущерба и факт его возмещения виновным. Особое значение эти обстоятельства имеют в решениях по уголовным делам о посягательствах на собственность: применение ч. 6 ст. 15 УК РФ обосновывается в том числе низкой стоимостью товаров, незначительным размером или полным отсутствием ущерба. Наиболее типичная аргументация содержится в приговоре Белгородского районного суда: «…степень общественной опасности содеянного уменьшает небольшая стоимость товаров, которые пытались похитить подсудимые, возвращение товароматериальных ценностей потерпевшему…»²³.



Случайная выборка 85 приговоров по преступлениям, предусмотренным ст. 158–162 УК РФ (результаты анализа представлены в таблице 1), показала, что в подавляющем большинстве случаев сумма похищенного не выходит за рамки 10 тыс. руб. (73,81 %), причем в 41,6 % из них не превышает 5 тыс. руб. Средний размер хищения по всем составам кражи составляет 25 175 руб., грабежа – 4353 руб., разбоя – 3248 руб.

Таблица 1. Размер хищения в делах о преступлениях против собственности,

по которым суд изменил категорию преступления









Такая практика отражает указание Пленума на то, что при решении вопроса об изменении категории суду необходимо учитывать в том числе размер наступивших последствий как одно из фактических обстоятельств преступления, влияющее на степень его общественной опасности²⁴.

Довольно часто изменение категории преступления применяется в случаях грабежа при наличии совсем незначительного ущерба, когда сумма похищенного не превышает 1 тыс. руб. Так, Орджоникидзевский районный суд г. Перми изменил категорию преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ, аргументируя это небольшой стоимостью похищенных из магазина продуктов – 346 руб. 38 коп. Существенно уменьшающим степень общественной опасности содеянного признано отсутствие тяжких последствий²⁵. Встречаются примеры и с более незначительной суммой похищенного – 295 руб.²⁶, 169 руб. 27 коп.²⁷, 152 руб. 78 коп.²⁸ и т. д. В первом случае суд прямо указал на учет размера причиненного и полностью возмещенного ущерба, отсутствие предварительной подготовки к хищению; во втором – перечень фактических обстоятельств не приведен, однако из текста приговора следует, что имело место покушение на преступление; в третьем – категория преступления, предусмотренного п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ, изменена «с учетом данных о личности подсудимого, обстоятельств совершения преступления, его мотивов и целей, способа, степени общественной опасности тяжкого преступления, поведения подсудимого после его совершения и в ходе предварительного следствия».

Вместе с тем в описательной части последнего приговора констатированы корыстные побуждения виновного, осознание открытости хищения, желание скрыться с бутылкой водки (предмет хищения) с места преступления, игнорирование требований одного сотрудника магазина о прекращении незаконных действий, нанесение удара рукой по телу другому сотруднику, отчего последняя упала на пол и испытала физическую боль. Таким образом, в данном случае такие фактические обстоятельства, как мотив, цель и способ совершения преступления, в действительности не свидетельствовали о снижении общественной опасности и не должны были учитываться. В связи с этим необходимо обратить внимание на п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 мая 2018 г. № 10, разъясняющий, что описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора наряду с другими вопросами должна содержать указание на конкретные фактические обстоятельства преступления, уменьшающие степень его общественной опасности и дающие основания для изменения категории преступления.

В контексте применения ч. 6 ст. 15 УК РФ также имеют значение обстоятельства, характеризующие взаимоотношения между подсудимым и потерпевшим. Как правило, это сложившиеся на бытовом уровне до совершения преступления нормы поведения между родственниками или близкими друзьями по поводу пользования имуществом, принадлежащим потерпевшему. Так, разрешая вопрос об изменении категории преступления предусмотренного пп. «а», «в» ч. 2 ст. 166 УК РФ, Россошанский районный суд отмечает: «С учетом установленных характера взаимоотношений, сложившихся между С. и потерпевшим, при которых потерпевший является отчимом С., воспитывал и содержал его с возраста 4 лет до совершеннолетия, разрешал ему ранее управлять угнанным мотоциклом в бытовых целях, степень общественной опасности данного преступления существенно снижена»²⁹. Сведения о том, к какой группе суд отнес данные обстоятельства (исходя из содержания абз. 2 п. 2 постановления Пленума Верховного Суда от 15 мая 2018 г. № 10 их можно рассмотреть как другие фактические обстоятельства преступления, влияющие на степень его общественной опасности), в приговоре не отражены. Представляется, что в данном случае сложившиеся до совершения преступления привычные правила взаимодействия между потерпевшим и С. по поводу доступа последнего к мотоциклу, с одной стороны, обусловили формирование преступного умысла - запрет на использование данного транспортного средства вызвал реакцию в виде применения насилия, не опасного для жизни и здоровья, и послужил поводом к неправомерному завладению мотоциклом. С другой стороны, последствия преступления, совершенного родственником, не воспринимались потерпевшим как существенные.

При изменении категории преступления учитывается и степень реализации преступных намерений. Например, Кирово-Чепецкий районный суд в приговоре в отношении З., совершившего покушение на хищение денежных средств со случайно обнаруженной им в терминале банковской карты, указывает на «…степень реализации преступного намерения, а также отсутствие предварительной планируемости преступления, спонтанность действий…»³⁰. Вместе с тем фактические обстоятельства дела состояли в том, что З. не смог довести свои преступные действия, направленные на снятие денежных средств, до конца, так как вводимые им пин-коды в банкомате были неверными. Затем он проследовал домой и пытался при помощи имевшихся в наличии данных банковской карты создать электронный кошелек, чтобы через международную платежную систему PayPal воспользоваться денежными средствами. В итоге З. не удалось реализовать задуманное только потому, что потерпевшая успела заблокировать свою карту. Судом отмечено позитивное посткриминальное поведение З., что учтено при назначении наказания, в том числе с применением ст. 64 УК РФ. Вместе с тем решение об изменении категории преступления является спорным, поскольку именно фактические обстоятельства содеянного не свидетельствовали о пониженной общественной опасности. Подобная ссылка на степень реализации преступного намерения открывает возможности для изменения категории любого неоконченного преступления, что противоречит смыслу ч. 6 ст. 15 УК РФ.

В ходе настоящего исследования выявлен ряд фактических обстоятельств, оцененных во многих приговорах. Их условно можно объединить в одну группу – виктимное поведение потерпевшего. В судебной практике сложился подход, согласно которому его действия, создавшие предпосылки для совершения преступления, спровоцировавшие появление преступного умысла и (или) облегчившие виновному реализацию такового, свидетельствуют об уменьшении общественной опасности деяния и, как следствие, о возможности применения ч. 6 ст. 15 УК РФ.

В частности, в рамках преступлений против собственности виктимное поведение потерпевшего может проявляться в его неосмотрительности и небрежности по отношению к собственному имуществу. Наиболее часто указанное обстоятельство встречается при совершении кражи с банковского счета или в отношении электронных денежных средств в случаях, когда потерпевший потерял в общественном месте банковскую карту или мобильный телефон с подключенной услугой мобильного банка. Например, Салаватский городской суд, изменяя категорию преступления, предусмотренного п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, отмечает: «Потерпевший сам проявил небрежность в обращении с сотовым телефоном с подключенной услугой мобильный банк»³¹. Похожую аргументацию приводит Ангарский городской суд: «К. нашла на улице смартфон, который не имел никаких систем безопасности для доступа посторонних лиц, увидела на найденном телефоне сообщение «мобильного банка» о зачислении денежных средств, способ управления данной услугой является общеизвестным»³².

С точки зрения правоприменительной практики ч. 6 ст. 15 УК РФ может применяться и в тех случаях, когда потерпевший не предпринял должных мер по обеспечению безопасности и охраны своего имущества, вследствие чего преступнику не требовалось прилагать, так сказать, дополнительные криминальные усилия. Например, Ловозерский районный суд обосновал свое решение в отношении обвиняемого в неправомерном завладении автомобилем без цели хищения тем, что «угнанный автомобиль был не закрытым, в кабине автомобиля находились ключи замка зажигания, что способствовало совершению преступления»³³.

Необходимо отметить, что виктимное поведение потерпевшего автоматически не свидетельствует об уменьшении общественной опасности преступления, что подтверждается рассмотренным выше примером³⁴. Доступность вещи, обусловленная невнимательностью, забывчивостью или неосмотрительностью ее хозяина, как представляется, не означает, что уголовный закон охраняет данную вещь в меньшей степени, чем это установлено нормами, предусматривающими ответственность за различные формы хищения.

Виктимность учитывается судами в качестве объективного показателя пониженной общественной опасности и в делах о насильственных посягательствах на жизнь и здоровье. В 14 из 19 проанализированных приговоров по чч. 1–4 ст. 111 УК РФ применение судами ч. 6 ст. 15 УК РФ аргументировано противоправностью или аморальностью поведения потерпевшего, послужившего поводом для совершения преступлений. Например, Саяногорский городской суд обосновал такое решение тем, что потерпевший пришел к квартире К., требовал его выхода, вел себя противоправно, чем спровоцировал совершение преступления»³⁵.

На иные фактические обстоятельства преступления ни в одном из приговоров суды не указывали. Также показательно, что в 13 из 19 правоприменительных актов отражено, что данные преступления были совершены в состоянии алкогольного опьянения, однако ни в одном из случаев суды не признали это обстоятельство отягчающим. По делам о преступлениях, предусмотренных п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, применение виновным оружия или предметов, используемых в качестве оружия, не оценивалось судом. Это согласуется с позицией Пленума: отягчающее обстоятельство, предусмотренное в качестве признака состава преступления, в том числе квалифицированного, по смыслу ч. 2 ст. 63 УК РФ не препятствует изменению категории преступления³⁶.

Стоит отметить, что противоправное или аморальное поведение потерпевшего является смягчающим наказание обстоятельством, предусмотренным п. «з» ч. ст. 61 УК РФ, а потому не должно повторно рассматриваться как исключительное фактическое обстоятельство преступления, позволяющее выйти за установленные законом рамки категории преступления. Как было отмечено выше, наличие смягчающих наказание обстоятельств при отсутствии особых фактических обстоятельств преступления, свидетельствующих о снижении степени общественной опасности, не может служить единственным основанием для применения ч. 6 ст. 15 УК РФ³⁷.

Интересно также применение рассматриваемого нормативного предписания в отношении незаконных действий с наркотическими средствами и психотропными веществами, квалифицируемых по ст. 228 УК РФ. Суды в качестве обстоятельств, уменьшающих степень общественной опасности, констатируют произрастание дикорастущих растений в местах, свободных для доступа неопределенного круга лиц, непродолжительность хранения соответствующих предметов, а также цели такого хранения – для личного потребления. Указание на данные обстоятельства прослеживается в приговорах Сковородинского районного суда: «из фактических обстоятельств преступления, совершенного М., следует, что он приобрел и хранил наркотическое средство в крупном размере (285 г каннабиса) в течение непродолжительного периода времени (около 9 часов)»³⁸; «наркотическое средство было изъято в том же размере, в котором было изготовлено»³⁹; Холмского городского суда: «З. приобрел наркотическое средство и хранил его сугубо с целью личного употребления, не имея иных целей для дальнейших действий с данным наркотическим средством»⁴⁰.

Примечательно также решение Мысковского городского суда: оценивая общественную опасность содеянного, суд принимает во внимание, что «объектом преступного посягательства являлись части дикорастущей конопли, открыто произрастающей в свободном для доступа неопределенного круга лиц месте. Суд учитывает также характер и размер наступивших последствий. В частности, непродолжительный срок незаконного хранения З. наркосодержащего растения, который исчислялся десятком минут, то есть временем, фактически затраченным на то, чтобы пешком пройти от места незаконного приобретения данных частей конопли к месту задержания сотрудниками полиции, что составляет менее 1 км»⁴¹.

В приведенных случаях такие лежащие в основе реализации ч. 6 ст. 15 УК РФ фактические обстоятельства, как отсутствие цели сбыта и сбор открыто произрастающей дикорастущей конопли, в действительности образуют конститутивные признаки состава и потому не могут рассматриваться как исключительные, позволяющие изменить категорию преступлений.

В свою очередь, непродолжительность осуществления противоправных действий применительно к объективной стороне длящихся преступлений, являясь оценочной категорией (однозначно оценить, являются ли 2 дня, 9 часов или 10 минут значительным периодом хранения, довольно сложно), может выступать в качестве фактического обстоятельства, снижающего степень общественной опасности посягательства лишь в тех случаях, когда действия самого лица свидетельствуют о наличии у него умысла на прекращение преступного хранения (при наличии реальной возможности его продолжения и отсутствии внешнего воздействия) с целью минимизации общественно опасных последствий. В связи с этим отнесение Мысковским городским судом к фактическим обстоятельствам, также уменьшающим степень общественной опасности преступления, изъятия сотрудниками полиции у З. частей растения до того, как последний изготовил из них наркотическое средство, видится не вполне обоснованным.

При решении вопроса о возможности изменения категории преступлений, предусмотренных ст. 228.1 УК РФ, определяющее значение часто имеют обстоятельства, свидетельствующие о случайном или ситуативном характере преступной деятельности, о незначительной роли лица в совершенном в соучастии преступлении, об отсутствии у него криминальной специализации, устойчивых связей с иными субъектами незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, а также умысла на систематическое извлечение прибыли посредством сбыта. В качестве примеров можно привести следующие формулировки из приговоров: «учитывая непродолжительный период преступной деятельности подсудимого, его роль в совершении преступления»⁴²; «с учетом фактических обстоятельств преступления, а именно однократности преступных действий… суд в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ считает возможным изменить категорию преступления»⁴³; «К. пытался один раз сбыть наркотическое средство растительного происхождения… своему товарищу, с которым его связывают определенные отношения. В каких-либо других местах (по месту жительства либо при самом К.) наркотических средств обнаружено не было»⁴⁴.

Таким образом, «абсолютного» фактического обстоятельства, непременно свидетельствующего о снижении общественной опасности содеянного, не существует, а значит, решение об изменении категории преступления должно приниматься в целом исходя из причиненного вреда объекту посягательства или угрозы его причинения. Соответственно, имеет значение не только степень, но и характер общественной опасности: неслучайно суды отказывают в изменении категории террористических преступлений⁴⁵.

Освобождение от уголовной ответственности после изменения категории преступления невозможно

В ходе исследования выявлены случаи, когда суд, изменив категорию тяжкого преступления, при наличии обстоятельств, предусмотренных ст. 75, 76 и 76.2 УК РФ, выносит постановление⁴⁶ или приговор⁴⁷ с выводом об освобождении лица от уголовной ответственности. Такие решения отнюдь не единичны⁴⁸, ⁴⁹ и принимаются даже после того, как Пленум Верховного Суда РФ в абз. 1 п. 5 и абз. 1 п. 8 постановления от 15 мая 2018 г. № 10 сформулировал однозначную правовую позицию по данному вопросу: при постановлении приговора суд, назначив наказание, в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ изменяет категорию преступления и лишь после этого, при наличии к тому оснований, освобождает осужденного от отбывания наказания.

Нарушение данного алгоритма привело к отмене судом апелляционной инстанции постановления о прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон в отношении обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ; дело было передано на новое судебное разбирательство⁵⁰.

Что же касается применения ст. 76.2 УК РФ после изменения категории преступления, такое решение вовсе недопустимо, что подтверждается отсутствием указанной статьи в числе возможных вариантов улучшения правового положения осужденного, содержащихся в абз. 2 п. 1 Пленума⁵¹.

Перечень правовых последствий изменения категории преступления носит исчерпывающий характер

В заключение необходимо еще раз обратить внимание на закрытый перечень (абз. 2 п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 мая 2018 г. № 10) позитивных для виновного инструментов, подлежащих применению после изменения категории преступления.

Не может, в частности, реализация ч. 6 ст. 15 УК РФ вести к переквалификации содеянного. Так, городской суд г. Лесного Свердловской области в описательно-мотивировочной части приговора отметил: «При имеющихся обстоятельствах суд считает возможным при изменении категории совершенного Ш. преступления по ч. 3 ст. 160 УК РФ на менее тяжкое, предусмотренное ч. 2 ст. 160 УК РФ, назначить ему наказание в пределах санкции ч. 2 ст. 160 УК РФ в виде штрафа». Соответствующий вывод содержала и резолютивная часть данного приговора⁵². Суд апелляционной инстанции совершенно обоснованно отменил данное решение и изменил категорию преступления, но в предусмотренном законом порядке.

Наконец, вид и размер наказания после применения ч. 6 ст. 15 УК РФ не подлежит корректировке. Однако в судебной практике иногда встречаются подобные решения. Так, суд Ханты-Мансийского автономного округа изменяет категорию совершенного О. преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, «в связи с чем смягчает назначенное наказание до 3 месяцев»⁵³. Подобное решение, однако, представляется не основанным на законе.

Библиографический список

Владыкина Т. Изменение категории преступления // Уголовное право. – 2018. – № 5.


Горбань А. В., Береза О. А. Освобождение от уголовной ответственности как последствие изменения категории преступления // Уголовное право. – 2021. – № 6 (130).


Долотов Р. О. Уголовно-правовые последствия применения судом ч. 6 ст. 15 УК РФ // Вестник Московского университета. – Серия 11: Право. – 2015. – № 4.


Муллахметова Н. Примирение сторон при изменении судом категории преступления // Уголовное право. – 2014. – № 6.


Пудовочкин Ю. Е., Генрих Н. В. Изменение категории преступления судом: теоретико-прикладной анализ // Научный вестник Омской академии МВД России. – 2019. – № 2 (73).


Скрипченко Н. Вопросы изменения категории преступлений в Постановлении Пленума Верховного Суда // Уголовное право. – 2018. – № 5.





Ссылка для цитирования статьи:

Батюнина Т. Ю., Пченушай К. А. Дискреционное полномочие суда по изменению категории преступления: проблемы правоприменения // Уголовное право. 2022. № 4. С. 3–14.